Снег мгновенно выбелил все вокруг — и тротуары, и крыши домов, и деревья, и скамейку, на которой сидела девушка. Но снежинки лишь чуть-чуть припушили ее платок и плечи. Когда Саша подошел ближе, он даже различил на ярком платке крупные бело-розовые цветы и заметил, что резиновые на пряжках боты, какие обычно носили школьницы до войны, потеряли от времени блеск и были в нескольких местах заклеены.
Он уже прошел мимо, когда девушка быстро поднялась, догнала его и остановила негромкими робкими словами:
— Извините, пожалуйста…
«Узнала», — подумал Саша, почувствовав, как тревожно и радостно ему стало.
— Извините, — повторила она, вглядевшись в Сашу и как-то неожиданно вся сникнув. И Саша понял — она узнала его. Но узнала, когда подошла сама. И то, что она все же запомнила его, одного из многих, которых ей приходилось встречать, снова обрадовало паренька и вновь заставило тревожно сжаться сердце. Но ответил он ей грубовато:
— Что тебе?
— А, — махнула она рукой, — ничего… Я тебя уже спрашивала.
Девушка произнесла это так, словно они уже давно знали друг друга и ей уже надоело его спрашивать.
— О чем спрашивала? — удивился Саша.
— Не помнишь? — почти с упреком произнесла девушка.
И он, вспомнив, ответил улыбнувшись:
— Помню. Василий Алексеевич Стрельченко…
— Запомнил? — удивилась девушка и некоторое время непонимающе, даже несколько подозрительно смотрела на него. Потом тоже улыбнулась и повторила уже обрадованно: — Запомнил-таки…
— Да, — кивнул Саша. Он понимал, что следует еще что-то сказать, а то девушка возьмет сейчас и уйдет. И ему захотелось сказать ей что-нибудь успокаивающее, ободряющее, но ничего такого, как назло, не приходило в голову.
Они вышли из сквера на Константиновскую. Снег уже перестал падать, снова светило солнце, но оно было красноватым, вечерним и не очень теплым. Снег лежал, не тая. Только на выбившихся из-под платка темных волосах Иришки он растаял и серебрился крупными каплями.
Она повернулась к Саше и несколько повеселевшим голосом спросила:
— Ты на каком плаваешь?
— На «Полине Осипенко».
— Полина Осипенко, Мария Раскова, Валентина Гризодубова, — повторила задумчиво Иришка. — Какие замечательные имена! Я когда-то мечтала быть похожей на одну из них. А теперь…
— Что теперь?
— Да так, — грустно усмехнулась она, — Тебя как зовут?
— Саша.
— А меня Ирина, Ира. Папа меня называл Иришкой. Так сейчас все и зовут. А ты кем плаваешь на пароходе?
— Пока кочегаром. Потом поступлю учиться на механика.
