Улачжайту презрительно усмехнулся:
— Не стоит тревожиться. Едва князь Дугай займет престол отцов, как будет принесена жертва небу о разрешении от клятвы.
Прибыв во дворец, Эллей не спеша направился в свои покои. Приятно было после долгого пребывания на морозе прилечь на теплую глинобитную лежанку и маленькими глотками пить кумыс из глиняной чашечки, заедая сластями.
— Тундэ!
Раб из северного таежного племени замер на пороге покоя.
— Позови Тымака.
Через несколько минут в комнату с поклоном вошел высокий молодой динлин.
— Что нового? — спросил Эллей.
Лицо Тымака выражало тревогу.
— Прибыл гонец кагана. Привез письмо. — Тымак протянул наместнику свиток.
Эллей нахмурился:
— Видел ли гонец кагана орду князя Узуна?
— Нет. Он приехал с юга, а орда, согласно твоему приказу, стоит в горах, к северу от ставки.
— Не встретил ли гонец во дворце кого-нибудь из людей Дугая?
— Нет. Во дворце лишь князь и трое вельмож. Стража внимательно следит за отведенным им покоем, а гонца поселили в противоположной части здания.
— Так… — Эллей развернул письмо. Черные значки замелькали перед глазами: «Рожденный небом и землею, поставленный солнцем и луною, великий хуннский каган милостиво вопрошает младшего брата и верного слугу своего Эллея о здравии. Мы сообщаем, что злонамеренный мятежник и разбойник, именующий себя князем Узун-Дугаем, разбит нами и с малочисленной шайкой таких же, как и он, негодяев бежал через землю кыргызов к северным горам. Мы имеем точные сведения, что названный мятежник нашел убежище в земле Динлин. Надлежит тебе найти мятежника, захватить и доставить живого или мертвого в нашу ставку. Если до весны ты не справишься, силы хуннов придут тебе на помощь».
Эллей отшвырнул письмо. «Так! Каган почувствовал опасность. Теперь он прибегает к угрозам! Весной в землю Динлин придут „помощники“, которых мы не видели почти тридцать лет!».
— Хорошо, — стараясь быть спокойным, проговорил Эллей, — завтра я вручу тебе письмо Ойхан-кагану, и ты передашь его гонцу. Пускай Ойхан также верит в мою преданность, как прежние каганы. До поры, до времени, конечно. Что еще?
— Преступление Кайгета, начальника караула, пропустившего во дворец хуннов с оружием под одеждой.
— Знаешь ли ты, как следует наказывать за такие проступки?
Тымак в волнении опустил голову, но, справившись с собой, ответил:
— Отсечением головы.
— Так. А сколько лет служит Кайгет нашему дому?
— Двадцать лет.
— Сколько совершил он за это время скверных поступков?
