Затем заговорил Дугай:
— Мир дому наместника! Здоров ли он и его семья? Счастливы ли его подданные? Множатся ли его стада? Хорош ли урожай на его полях?
— Мир князю Дугаю, — ответил Эллей. — Благодарение богам, я здоров, как и моя семья. Подданные мои счастливы. Воины крепки. Страна благоденствует и процветает! Но здоров ли князь? Благополучен ли его путь через горы? — При последних словах на губах наместника промелькнула едва заметная усмешка.
Дугай поморщился. Благополучен ли был его путь? Нет, определенно здесь все знают о его поспешном бегстве и потерях и вежливо дают это почувствовать! Между тем, пока проходил взаимный обмен приветствиями, старейшина рода Оленя проговорил вполголоса, обращаясь к князю племени Огненного Кольца:
— Думаю, почтенный, что динлинам не стоит уподобляться неразумным черепахам, панцири которых стали прочным основанием для трона степняка Эллея. Еще недавно он был верным пастухом хуннов, гнавшим наши стада в ставку кагана. А ныне он сам призвал хуннского князя с его ордой в сердце нашей земли!
— Поверь мне, старейшина, — ответил седобородый князь, — что ты глубоко заблуждаешься. Сытый зверь не выходит из логова. Почему набеги хуннов на нашу землю почти прекратились в последние годы? Потому что каганы вовремя получали дань.
Но вся ли дань попадала в ставку каганов? Видел ли ты прекрасное вооружение воинов Эллея? Знаешь ли ты, как оно попало сюда из страны массагетов, из земли исседонов[19] и Хорезма? Подумай и сообрази! Разве ты забыл, что два набега наших племен на хуннов были предприняты по совету правителя? Сейчас хунны грызутся между собой за власть, и Узун-Дугай будет нашей стрелой, направленной в сердце державы Хунну!
На второй день пребывания Узун-Дугая во дворце наместника над котловиной низко нависли свинцовые тучи. Несмотря на холод, и Эллей и хунны торопились принести клятву «о мире и родстве». В этот день жители ставки Эллея могли видеть массивную колесницу с крытым верхом, запряженную четверкой лошадей, в которой за спиной возницы сидел наместник, закутанный в огромную медвежью шубу. Рядом с колесницей гарцевал одетый в овчинный полушубок и теплый, украшенный лисьими хвостами треух Узун-Дугай. Сзади отдельными конными группами двигались знатные хунны, динлины и воины охраны.
Выехав за город, процессия стала подниматься по склону горы. Ветер бросал пригоршни снега, тут же сдувая его с горы. Под ногами шуршали прибитые к земле тонкие желтые травы. У подножия проносились серые ветвистые комки перекати-поля. Эллей плотнее кутал лицо в косматый воротник, Узун-Дугай отворачивался от ветра, загораживаясь шеей коня.
