Через некоторое время мужчины, едущие на охоту, и женщины, идущие в поле, могли видеть Угуня, который гнал коня и овец к дому шамана. Раб и сыновья помогали ему.
Наконец они достигли частокола высотою в три человеческих роста, из-за которого выглядывала четырехскатная черепичная крыша. Громко залаяли псы в ограде. К воротам подошел толстый, длинноусый, со скучающим взглядом прислужник шамана. Узнав дружинника старейшины, он низко склонил голову:
— Какая счастливая звезда привела тебя к нам, почтенный?
— Передай Великому, — ответил Угунь, — что мне очень нужен его совет. Передай также, что я подношу ему дар: двадцать овец и прекрасного белого коня.
Прислужник ушел и вскоре вернулся:
— Великий по поручению богов принимает для них твой дар, но говорить с тобой не может, так как готовится к беседе с владыкой неба.
— Хорошо, — сказал Угунь. — Передай Великому в знак нашего уважения вот это.
Он отвязал от седла большую, сшитую из шкур четырех лап тигра суму, полную беличьих шкурок, и подал прислужнику. Тот снова ушел, а вернувшись, сообщил:
— Великий приказал мне коротко узнать у тебя, в чем дело. После этого он даст совет, как тебе поступить.
— Так, — проговорил Угунь, — отнеси ему еще вот это.
И он достал четыре золотых бляшки в виде оленей и две такие же подвески в форме звериной лапы с тремя прямыми когтями.
— Возьми и ты себе подарок, честный служитель, — продолжал Угунь, доставая кольцевидные бронзовые серьги с искусно сделанными головами змей.
Теперь прислужник, выйдя из дому, встал сбоку от двери, а на пороге появился шаман, приземистый и широкоплечий, с длинным лицом, изборожденным морщинами. На нем голубой халат с рисунками красных грифонов.[5]
— А! — воскликнул он, делая обеими руками широкий жест. — Да это славный Угунь?! А нерадивый слуга даже не сказал мне, какой желанный гость ожидает меня у ворот!
Он окинул опытным взглядом овец и коня и, видимо, остался доволен. Затем он пригласил Угуня в дом, а сыновья и раб остались на улице. Войдя в дом, шаман и Угунь опустились на шкуры, лежащие на полу. Двое рабов принесли в раскрашенных глиняных мисках вареную баранину, а в чашках — пьянящий напиток из кобыльего молока.
После взаимных расспросов о здоровье, стадах и урожае ячменя шаман наконец спросил:
— Какое же дело у тебя ко мне, славный Угунь?
— О, Великий, вчера я увидел у своих дверей сосуд сватовства.
— Счастье семье твоей, Угунь, — произнес шаман. — Что же дальше?
— На подарках я увидел знаки рода Быка.
