— Мир тебе, почтенный отец наш.
— Пусть множатся стада сыновей моих! — улыбнулся в ответ Гюйлухой.
Согнувшись, он с трудом протиснулся в низкую дверь и опустился на кошму.
— А где же Алакет и Бандыр?
— С первой зарей уехали в табун приучать необъезженных коней к узде и седлу, отец.
— Занятие, достойное добрых хозяев. — Гюйлухой встал. — Я поеду к ним. Прощай, Мингюль!
— Прости за смелость, отец! — Мингюль взглянула на Гюйлухоя.
— Говори, дочь моя!
— Уйдешь ли ты из нашей юрты, не отведав мяса молодого барашка, не выпив молока наших кобылиц? Как могу сказать я хозяину, что гость пренебрег пищей нашего очага?
— Ой, Мингюль, знала бы ты, как недосуг мне… — тяжело вздохнул ухуанец, однако в глазах его мелькнули веселые искорки. — Но пусть отвернется от меня властелин кыргызских небес Ульген-хан, если я обижу гостеприимных хозяев юрты!
Он взял из рук Мингюль большую бутыль из коричневой кожи и начал пить.
— О-о, Мингюль, дочка! Да это чегень! Такое вино из молока делают только кыргызы! Как быстро ты научилась его готовить!
— Но ведь они мои сородичи! — лукаво улыбнулась Мингюль. — Разве трудно научиться тому, что умеют все люди твоего племени?
— Ой, хитрая! — рассмеялся Гюйлухой. — Не скромничай! Если бы мои весны и зимы не заставили меня быть вашим отцом, лишь духи знают, уступил ли бы я тебя Алакету!
Мингюль, вспыхнув, как степная гвоздика, совсем спрятала лицо в платок, а улыбающийся Гюйлухой, низко согнувшись у входа, вышел из юрты, вскочил на вороного коня и помчался в степь. Конь, словно молния, рассекающая облака, отбрасывал могучей грудью на две стороны высокие травы.
Вскоре издали со степным ветром донесся нестройный гул. Различались разноголосые крики, хлопанье в ладоши, звон железа, яростное ржание лошадей.
Ухуанец увидел множество составленных четырехугольником повозок на высоких колесах.
На огороженном ими пространстве ржали, брыкались, хватали друг друга зубами за гривы и спины разномастные кони. Все это были молодые красавцы, еще не знавшие поводьев.
Кругом стояли кыргызы, динлины, ухуаньцы, живущие в кочевье прославленного Алт-бега. Некоторые одеты в халаты из синих, красных, зеленых тканей и желтой кожи, полы которых трепал и подбрасывал свежий степной ветер. Но большинство было обнажено по пояс, и на грудях и спинах многих неслись в стремительном беге красные и черные изображения баранов, козлов, оленей, барсов, парили, раскинув могучие крылья, орлы и драконы.
Люди били в ладоши, кричали, свистели, завывали по-волчьи. Некоторые, держа в руках по два кинжала, звенели одним лезвием о другое. Иные изо всех сил колотили кулаками по кожаным щитам, и те глухо гудели.
