— Быстро переодевайтесь.
Братья облеклись в сухое. Антон поверх белья надел еще пижаму Леонида, потому что его начало трясти. Леонид, закутавшись в одеяло, склонился над ванной.
— Как Гераклик?
— Хорошо! А вы вот что-то поздновато. Уж не врезались ли куда?
— Пережидали, — ответил Антон. — А потом плюнули.
— Подсаживайтесь… — Она поставила перед ними по стакану чая и подвинула тарелку с бутербродами.
— Вот где рай, ух! — прошептал Леонид. — Том, сколько сахару положила Антону?
— Две ложки.
— Клади еще две, премиальные. Он сегодня правительственное задание выполнил. В паре с Ваулиным. Забетонировали гэсовский ригель. Это тебе не фунт изюма… И мне еще две ложки — под моим же руководством. А-а, чаек!
Антону было тепло и уютно в широком братовом одеянии. Он пил, держа стакан обеими руками, не отрывая его от губ и дыша горячим, крепким паром. Пил и из-под тяжелых век посматривал на Тому, на крупные волны ее прически… Она ему нравилась даже сейчас, когда он был предельно туп и бесчувствен.
— Антон, — неожиданно тревожно прозвучал голос брата. — А приносили вам закладушку арматурщики?
— Какую?
— Как какую?.. Ты уже спишь?
— Нет еще — Антон оторвался от чая.
— Они же пропустили в каркасе одну закладушку. Вот такую, десять на пятнадцать, с двумя усиками. Вспомнил? Я предупреждал вас с Иваном.
— Нет, не приносили, — ответил Антон, чувствуя, что веки его становятся легкими и лоб холоднеет.
— Хорошенько вспомни! — отчаянно настаивал брат и даже легонько встряхнул его за плечо. — Может быть, ты не заметил, как ее принесли? Может быть, ее Иван поставил? Она должна стоять на выступе. Помнишь, там на конце есть выступ, вот такой. — И Леонид руками изобразил выступ.
— Выступ помню, — быстро сказал Антон. — Но… — Он испуганно посмотрел на брата. Теперь он вспомнил все: и как Леонид с чертежом и рулеткой в руках минут двадцать вился вокруг каркаса, проверяя его, как ругал арматурщиков за недосмотр и как наказывал им, Антону и Ивану, поставить эту закладную после бетонирования и даже чертеж показывал, повторяя, что хотя бы без одной из этих железяк ригель — уже не ригель, а первобытное бревно. — Черт! — вырвалось у Антона. — На выступе ничего нет, Я сам заглаживал.
— Так. Значит, они не принесли. Иначе бы Иван не забыл, будь там хоть дождь, хоть землетрясение. Сволочи! — тихо, но зло проговорил Леонид и какой-то миг сидел неподвижно, что-то прикидывая в уме, Потом допил одним глотком чай, глянул на будильник и встал. — Половина второго. Бетон еще не схватился.
