Губы Сергея некрасиво дрогнули.
— Ну, попробуй!.. - Он резко вскинул пистолет, удерживая его двумя руками. — Ну, давай!
— Серж, не надо! — вскрикнула Рейчел.
— Замолчи! — не оборачиваясь, осадил он сестру.
Андроид не двигался. Казалось, он окаменел, превратившись в статую.
— Слабо, да? — Сергей попятился, оттесняя Рейчел в проход. — Беги… — прошептал он.
— Я не уйду без тебя, — тихо, но твердо ответила девочка.
— Я сказал — беги… Выкручусь.
— Дети, остановитесь. — Андроид оказался в затруднительном положении. С одной стороны, он действительно многого не понимал, но с другой — было очевидно: многолетнее забвение закончилось. Окажись на месте подростков взрослый человек, все решилось бы просто. Андроид обладал самосознанием, и неверно, что машина по устаревшему определению является заложником алгебры чисел. Напротив, с момента активации третьего уровня программной свободы Х-BD12U, анализируя окружающий мир, применял алгоритмы нечеткой логики, иначе — фантазию.
Его сконструировали для тесного взаимодействия с людьми, снабдили потенциалом саморазвития, запрограммировали так называемый «эквивалент боли» — обратную связь, реакцию на событие или физическое воздействие, формирующую инстинкт самосохранения. Такая формула поведения предполагала широкую свободу действий. Ни Сережа, ни Рейчел не могли предполагать, что внезапно обнаруженный дройд прошел активную фазу саморазвития в наиболее трудные для Элио годы, а именно в период Первой галактической, когда понятие «не убий» потеряло всякий смысл.
Пресловутые законы робототехники сначала нарушили сами люди, а уж потом созданные ими машины.
Однако D-12 не был полностью свободен от внутренних запретов. Как бы ни давило на него прошлое, которое, собственно, и определило сознание искусственного интеллекта, опираясь на древнюю, как мир, аксиому[1], но в гуще событий суровых военных лет у него сформировался не только рассудок, но и система ценностей. Он мог убить врага, в том числе и человека, защищая себя или доверившихся ему людей, однако поднять руку на ребенка андроид не смел. По той же причине он не мог повернуться спиной к подростку и сделать вид, что небытие продолжается.
«Дети — единственное, что у нас осталось». Эта фраза принадлежала последнему хозяину, к которому дройд был особенно привязан.
Он стоял, не шелохнувшись, твердо осознавая, что не причинит вреда Сереже и Рейчел ни при каких обстоятельствах.
Даже если мальчик станет стрелять.
