Шарик из высокопрочной легированной стали, одетый в «рубашку» более мягкого сплава, прочертил воздух в двух сантиметрах от его головы, выбив из стены белесый фонтан бетонной пыли.
Импульсное оружие.
В следующий миг заработали тепловые сканеры.
Там, где раньше была монолитная стена, теперь прорисовывался оползень, две плиты потолочного перекрытия, рухнувшие «домиком», поддерживали в неустойчивом равновесии две тонны нагроможденных сверху бетонных обломков.
Через узкую щель, безрассудно рискуя попасть под обвал, пробирались двое подростков. Мальчик и девочка…
Он понял — забвение закончилось. Хотел он того или нет, но ситуация заставляла действовать.
* * *
Тонкий луч фонаря резал вязкую тьму, выхватывая из нее фрагменты серых шероховатых стен, сходившихся над головой.
Короткий проход выводил в помещение.
Серж понял — охотничий азарт отступает, будто бессильная волна, скатывающаяся по наклонной отмостке цоколя назад, в лоно породившего ее океана.
На смену вновь приходил страх, но теперь уже иного сорта. Пугала вязкая тьма, тревожил стойкий застарелый запах невентилируемого помещения.
Он готов был развернуться, но поздно.
Подспудные чувства внезапно материализовались. В небольшом помещении вспыхнул неяркий, рассеянный свет, в первую секунду показавшийся остолбеневшим детям ослепительным.
С резким скрипом повернулось кресло, установленное подле неработающей приборной панели, и…
В нем сидел человек!
У страха глаза велики. Серж инстинктивно вскинул оружие, готовый разрядить его панической очередью, но внезапно прозвучавший голос парализовал волю, сжав горло удушливым спазмом ужаса:
— Так, дети, никто ни в кого не стреляет. Мальчик, опусти оружие. Это не игрушка.
Он говорил, но губы человека не шевелились, кожа на щеках была покрыта мелкой сеточкой трещин, словно пересохшая, иссушенная палящим зноем земля.
«Это не человек… — гулко ударилась в опустевшем сознании запоздалая догадка. — Машина… Дройд…»
Рука Сергея медленно опустилась.
От ужаса хотелось взвыть, развернуться и бежать прочь, не оглядываясь, но ноги не слушались, от внезапной смены обстановки сердце вдруг замедлило темп ударов, непонятная слабость пришла на смену азартному возбуждению, и он, пошатнувшись, оглянулся.
Рейчел стояла за спиной, бледная, как серый лист оберточной бумаги, ее зрачки расширились, а губы мелко дрожали, выдавая испуг.
— Молодец. — Андроид встал. Кресло отпустило его неохотно, словно за годы забвения он прирос к нему. Раздался неприятный звук рвущейся ткани, перекрывший тонкое, визгливое подвывание сервомоторов.
