Вик. К. Насколько я знаю, пятнадцать лет вы трудились над этой книгой. Проделана колоссальная работа, что видно уже по тому огромному перечню источников, на которые ссылаетесь. Я согласен с вами: любого человека, интересующегося историей, наверное, привлекает не только воссоздание прошлого как такового, но и то, что можно извлечь из пережитого для более глубокого, более верного понимания сегодняшнего и завтрашнего дня. Скажите, что вы извлекаете в первую очередь?
Вад. К. Скажу так. Сейчас люди деморализованы тем, что в стране такой страшный кризис, упадок, многим кажется, что она погибает… Я человек, далеко уже не молодой и не стану бодро говорить, что очень скоро все будет прекрасно, великолепно. Но, если исходить из уроков истории, если действительно всерьез изучить тысячелетнюю историю России, станет совершенно ясно: не раз уже Русь была как бы на краю гибели: и многие люди, я бы даже сказал — большинство людей, которые хоть как-то мыслили и рассуждали, приходили к выводу, что все, страна кончилась… Так было и в период монгольского нашествия, так было и в Смутное время, так было и во время реформ Петра I, когда очень значительная часть народа считала, что пришел антихрист, настал апокалипсис, конец света. Так было, разумеется, и после 17-го года. Можно привести суждения очень серьезных, очень умных людей, которые прямо утверждали, что все гибнет, России пришел конец и никогда ее больше не будет.
Так вот: я попытался понять, почему, собственно, это происходило. Дело в том, что нет другого примера, если взять основные страны мира — хоть западные, хоть восточные, — нет примера вот таких неоднократных «полных крахов». Я очень серьезно над этим думал и пришел к определенному выводу.
Разумеется, всякого рода терминология имеет относительное значение, но, думаю, те термины, которые я предложу, имеют право на существование и что-то проясняют. Я бы сказал, что Россия — страна идеократическая, то есть она основана на власти идеи. В свою очередь страны Запада можно назвать, тоже используя древнегреческие корни, номократическими, от «nomos» — закон, то есть власть закона. А страны, допустим, Востока можно назвать этократическими, опять же от древнегреческого слова «ethos» — обычай, власть каких-то обычаев, которые действуют в течение тысячелетий.
Вик. К. Значит, эти понятия стали для вас своего рода разграничительными?
Вад. К. А вы посудите сами. В России ведь, прямо надо сказать, с законами дело обстояло всегда не так, как на Западе. Хотя есть люди, которые только и думают, что вот, когда у нас будут такие же законы, как на Западе, такая же законность, тогда, мол, все будет хорошо. И, кстати, обычаи тоже — приходится признать, что у нас нет такого твердого, неукоснительного следования людей каким-то обычаям, складывавшимся веками, как, скажем, в азиатских странах.
