Третий студент, нет, уже не студент. Выгнали. Устроился в «холдинг» курьером, бегал из офиса на почтамт и обратно. С утра на Мясницкой он еле тащил какие-то мерзкие запечатанные коробки. Углы больно резали руки. Впереди, как обычно, на бешеной скорости несся джип делового успешного человека. Сделав пару шагов ему навстречу, курьер понял странную вещь: джип едет прямо на тротуар, на него, ощутимо сворачивая с дороги. В таких случаях нет времени даже как следует испугаться. Секунду помедлив, он прыгнул криво и неудачно, в лужу около водосточной трубы. Все коробки — упали туда же. Джип, метров за десять до того, как выехал бы на тротуар, резко вывернул на середину проезжей части и пролетел себе мимо. В машине, кажется, гоготали — победительно и беззлобно. Вот зачем нужен был товарищ Сталин, думал курьер, вылавливая холдинговы коробки из грязной воды. Вот зачем национал-большевизм. Чтобы ровно таким же ледяным утром, но сильно пораньше, в дверь к успешному и деловому позвонили. Дворник, ордер, арест, обыск, лестница, понятые, фургон «Хлеб» вместо джипа, ворота, двор, внутренняя тюрьма, часовые, допрос, табуретка, выбитые зубы, приходится ползать по полу вокруг табуретки, признание, протокол, коридор, лампа, шаг, еще шаг, дальше пуля, щелчок и молчок. Вот так мы продолжим и завершим курс реформ. Четвертая, последняя коробка словно бы влипла в лужу. До офиса еще три переулка пешком.
И уже совсем не студент, еле школу закончил. Отец пьет, с матерью не живет, с трудом выписали из квартиры. Мать устала орать, устала плакать и больше не лезет, чтоб он шел работать. Кем? В охрану думал устроиться, но не взяли. По соседству, на втором и четвертом квартиры снимают азербайджанцы, но это еще туда-сюда. А на седьмом живут ингуши, и вот с ними — никак. Извини, но ты здесь кто такой, чтобы вверх-вниз ходить? Слушай, каждый день я смотрю, ты здесь ходишь, чего, лифта тебе целого мало, может, тебя кто послал за квартирой следить? Да ты вообще кто? Русский? Ты мне серьезно так отвечаешь? А в мусоропровод пролезешь, русский? А если я помогу, то пролезешь? А дом, ты как думаешь, у тебя тоже русский? Ошибаешься. Ты в этом доме будешь делать то, что скажет тебе Юсуп Хамидович. А он тебе скажет вот что: больше здесь не ходи. Хочешь — в лифте себе спокойно ехай, не хочешь ехать, как все нормальные люди, придется и по мусоропроводу ползти. А здесь я тебе гулять не разрешаю. Что молчишь? Говори: спасибо, Юсуп Хамидович, больше не буду вас беспокоить. Говори! Он молчит. Между тем организация, в которую он поступил вчера, за гаражами, называется «Славянские волки». Впереди — ознакомление с расовой теорией, первый выход на чистку района. Фюрер, Петр Васильевич, живет в третьем подъезде, у него, кажется, фирма, продающая обогреватели. Сбор по субботам. Спасибо, Юсуп Хамидович, говорит он почти что одними губами, протискиваясь наверх вдоль перил. Всех мы вас, черные, обогреем. Станете еще чернее, так что дым от вас, гадов, пойдет.
