Эти слова были приняты за нити грандиозного заговора. Мальчика неоднократно пытали, в результате чего все больше и больше увеличивался список заговорщиков. Возникло целое дело о «монархической организации из Липовой Рощи». Мирных жителей Липовой Рощи арестовывали десятками и препровождали в чрезвычайку. Дело было доведено до сведения Троцкого, что подняло деятельность Харьковской чрезвычайки в его глазах.
При аресте милиционера Якимова ни обвинители, ни обвиняемый не могли себе уяснить, в чем вина арестованного, - в том ли, что он состоит председателем монархической организации, или анархической.
С. Д. Ильин, впоследствии расстрелянный на Чайковской улице, обвинялся в том, что он состоял председателем Союза русских людей (не Союза русского народа), а при обыске у него были найдены стихи:
«Як булы у нас царь с царицей, -
Були булки, паляницы»… и т. д.
А также список народных комиссаров, где против каждого псевдонима стояли настоящие имена: Троцкий - Бронштейн, Стеклов - Нахамкес, Каменев - Розенфельд, Зиновьев - Апфельбаум и т. д. Хранение у себя подобных документов считалось вообще одним из самых важных преступлений против Советской власти. Обладатели их подвергались самым суровым карам, и, если не был расстрелян Г. И. Игнатищев, обвинявшийся именно в этом, то только потому, что заболел сыпным тифом. По рассказам очевидцев, его болезнь привела в неистовое бешенство Саенку, который, боясь упустить жертву, постоянно вертелся около заразного барака, ожидая выздоровления арестованного.
Профессора Вязигин и Денисов, Д. П. Леонов, Кобцев и Мелихов обвинялись в том, что 10 лет тому назад были сняты на одной фотографии с Пуришкевичем.
Некто Сарычев был расстрелян только за то, что 35 лет тому назад служил в полиции. Носович, бывший прокурор судебного департамента Сената, обвинитель по делу Сухомлинова, рассказывает о своем аресте следующее:
«Несмотря на то, что я не скрывался, - не в моем стиле переходить на нелегальное положение, - большевики напали на мой след случайно. Дочь моя служила в Химсоюзе. И вот однажды какие-то сыщики-гастролеры явились в управление Химсоюза в чрезвычайном волнении.
- Кого вы держите у себя? Дочь бывшего обер-прокурора Сената, племянницу министра Протопопова, жену офицера Добровольческой армии!
Так местные ищейки напали и на мой след. И вот, в результате этого, два милостивых государя глубокой ночью на 14 мая пожаловали в мой дом. Они подвергли и дом, и меня всестороннему обыску. Что они искали? У меня было такое впечатление, что они сами этого не знают. Ничего положительно интересного для чрезвычайной комиссии они не нашли. Зато ими были обретены такие компрометирующие вещи, как серебряный портсигар, золотые часы и серебряный сервиз. Все это было забрано и, кроме портсигара, не возвращено.
