И в 1990 году Семенов выдал роман «Отчаянье»: злобную, бестолковую и бессюжетную пародию на свои собственные книги.
Конечно, Штирлица по возвращении в Советский Союз сажают. КГБ уничтожает его сына и его жену. Едва не убивают — по велению Сталина! — самого Штирлица. Семенов, возможно и Штирлица грохнул бы, — но уже, повторимся, был издан роман о деятельности разведчика в 1967 году, несостыковочка вышла бы.
«Еврей, конечно?» — спрашивает в «Отчаянье» Сталин о Штирлице.
«Русский», — отвечают ему.
«Штирлиц — не русское имя... Пройдет на процессе как еврей, вздернем на Лобном месте рядом с изуверами...» — говорит Сталин.
Я очень смеялся, когда читал.
«Врачей-убийц будем вешать на Лобном месте. Прилюдно, — еще раз повторяет в романе опереточный Сталин. — Погромы, которые начнутся за этим, не пресекать. Подготовить обращение еврейства к правительству: „Просим спасти нашу нацию и выселить нас в отдаленные районы страны...“ Все враги народа — жидовня... я им всегда поперек глотки стоял...»
Очень трогательно, когда радикальные антисемиты, с одной стороны, и люди, одержимые своим еврейством, с другой, сходятся в крайностях. Вот этот семеновский Сталин — безусловно, милая сердцу мечта любого пламенного «жидоеда», с удовольствием вложившего бы в уста вождя точно такие же речи.
Московские чекисты в «Отчаянье» — все параноики, Берия — параноик, Деканозов — ничтожество. Но есть один положительный герой, чуть ли не «единственный, кто по-настоящему работал» (цитата из романа)... Это, конечно же, офицер КГБ Виктор Исаевич Рат.
Ненависть к «жидовне» не исключительный признак паранойи Сталина. В одном месте он призывает расстрелять в лагерях «наиболее злостных врагов народа... Десять процентов многовато, а пять достаточно. Как, товарищ Молотов? Согласны?» И Молотов отвечает, заикаясь: «Д-да, т-товарищ Сталин, с-согласен...»
Черный анекдот, а не книжка.
Понятно, что у Семенова была личная обида: его отца, Семена Ляндреса, работавшего в «Известиях» вместе с Николаем Бухариным, а впоследствии занимавшего должность уполномоченного Госкомитета обороны, в 30-е посадили. Но потом ведь отца выпустили, реабилитировали.
По сути, Семенов, развенчивая старые мифологии, начал работать на формирующийся слой лавочников. Тех самых, о которых совсем недавно писал с ненавистью, — более всего озабоченных тем, чтобы мир был рационален, благообразен и навсегда избавлен от героев и чудовищ.
Лавочники и погубили его. В «Книге мертвых» Лимонов выдвигает убедительную версию о том, что миллиардера Семенова угробило жадное окружение; покойный Боровик там фигурирует.
