— Он не хоронил Риту (так друзья называли Ариадну Москаленко. — О. К.), потому что знал, что скоро умрет Ольга Васильевна, — уверена Зинаида из ЦДРИ.
Вячеслав Барульник, в свою очередь, утверждает, что Лепешинская сама просила похоронить их вместе и очень не хотела пышных похорон на Новодевичьем кладбище, считая подобные ритуалы «лицемерными спектаклями».
Сейчас Вячеслав Барульник — пенсионер. Служил ли он в КГБ — точно не известно, спецслужбы не дают комментариев по поводу своих действующих или бывших сотрудников, а сам Барульник в разное время называл себя то спецназовцем, то сотрудником внешней разведки. Из того, что известно о нем точно, — родился и вырос в Грузии, мать грузинка, отец украинец. С детства дружил с Иосифом Орджоникидзе — нынешним советником мэра Москвы, а в течение всех девяностых первым заместителем Юрия Лужкова. Говорят, что Орджоникидзе и пригласил Барульника в Москву — несколько лет Вячеслав Барульник работал у Орджоникидзе помощником, отвечал за игорный бизнес. В 2000 году на обоих покушались — в декабре был ранен Орджоникидзе, а в апреле стреляли в Барульника, которого спас от смерти закрывший его своим телом водитель, причем «Волга», в которой они ехали, не была служебной, а принадлежала друзьям Барульника из компании «Кольчуга», торговавшей оружием. Вскоре после покушения Барульник уволился из московского правительства и переехал на Кипр, где прожил несколько лет.
Одинокие старики, переписывающие свое жилье на бывшего чиновника, курировавшего казино и пережившего нападение киллера, — история, похожая на сюжет криминального сериала середины девяностых, но, наверное, пора уже привыкнуть к тому, что девяностые продолжаются, что бы там ни говорили по телевизору.
По телевизору, кстати, об Ольге Лепешинской говорят много — через два месяца после ее смерти в программе «Вести недели» на телеканале «Россия» вышел сюжет с рядом недвусмысленных намеков. В сюжете, например, шла речь о коллекции живописи, принадлежавшей Лепешинской: сказали, что картины начали пропадать давно — Барульник говорил престарелой балерине, что уносит холсты на реставрацию, а потом возвращал на их место копии. Барульник оправдывался — зачем, мол, ему воровать картины, если к тому моменту они ему и так почти принадлежали? Когда я спросил его о картинах, он ответил, что их в квартире уже нет:
— Она (Лепешинская. — О.К.) успела дать мне устные распоряжения, и я отдал их в Бахрушинский музей. Все отдал — начиная от личных вещей и кончая картинами и фотографиями. Две машины они вывезли.
