— Не бойся, — обратился к ней Леонардо так ласково, как только умел.
— Не трогайте меня! — с мольбой вскричала она тонким звенящим голосом.
Кулачками Абигайль уперлась в грудь Леонардо, когда он схватил ее, и в то же мгновение лишилась чувств. На лице девушки застыл ужас, как будто отчаянная попытка к бегству стала последней, неоправдавшейся надеждой. Говорят, надежда умирает последней, но воистину страшно, когда это происходит.
Взяв девушку на руки, Леонардо пустился в обратный путь, стараясь пробраться к своему домику как можно незаметнее. Слава Богу, стояла глубокая ночь, и маловероятно, что кто-то из жителей городка их увидит. Но на всякий случай Леонардо внимательно проверял, нет ли на кривых улочках или в соседских окнах ненужных свидетелей. Правда, было довольно темно. Леонардо вошел в дом (они выбегали в большом волнении, оставив дверь нараспашку), брат Джакомо еще не вернулся. Леонардо не знал, как его предупредить. А впрочем… Маэстро растопил очаг слегка отсыревшей соломой. Монах, возможно, заметит издалека белый дым на темном небе и догадается, что ему подают сигнал возвращаться. Именно так все и случилось.
— Входите, брат Джакомо, и давайте помолчим, — попросил Леонардо, когда в скором времени монах перешагнул порог. Он напряженно размышлял и не хотел отвлекаться на разговоры.
Картинка не складывалась. В возведенном здании не хватало одного кирпичика. И за объяснением нужно обращаться к Сандро Боттичелли. Он наверняка что-то знает.
Прошло несколько часов. Леонардо настолько углубился в свои мысли, что пропустил момент, когда Абигайль открыла глаза.
— Синьор, — прошептала девушка, и ее замутило.
Брата Джакомо в комнате не было, но он не спал (как уснуть в такую ночь), напряженно прислушиваясь, и немедленно появился, придвинув к кровати тазик для утреннего омовения, стоявший на полке у входа. Но девушку не вырвало. Ее только поташнивало, и мучили спазмы желудка. И еще ей понадобилось помочиться дважды за короткое время, хотя она пила совсем немного. Леонардо узнал симптомы. Конечно, он был холостяком, но хорошо изучил физиологию мужчин и женщин. У девушки проявлялись очевидные признаки… беременности.
Винчи, 1503 год
Виновником беременности Абигайль (если это так) мог быть только один мужчина — Чезаре Борджиа. Что, в свою очередь, приводило к новым и довольно серьезным осложнениям. Леонардо, не страдавший лицемерием, предпочел выяснить все начистоту.
— Я должен узнать. Мне не хотелось бы смущать тебя, но я спрашиваю не из любопытства. Это может изменить все. Чезаре?..
