Кожухарь, уже без интереса допрашивая пленного, думал, что предпринять дальше. Наконец он сказал:
— Придется идти брать второго.
— А этого куда денете? — встревожился старик.
— Этого? Останется здесь. А с ним Балашов. Пойдем вдвоем.
Пленного связали, сунули в рот кляп и положили под кровать, в отгороженный угол.
Сразу став очень серьезным, Балашов подошел к Кожухарю.
— Нельзя без меня! Ни он, ни вы города не знаете.
Кожухарь озадаченно посмотрел на ребят.
— Верно. Этого я не учел. Останется Зобнин. Собирайся, Балашов.
Разведчики ушли. В доме все стихло. Только за перегородкой изредка ворочался связанный немец. Время тянулось медленно. Дед, как сидел за столом, так и заснул, и Зобнин понял, что он очень стар.
Хозяйка, наклонив голову, молча что-то шила…
Выйдя из дому, Кожухарь и Балашов прокрались до конца переулка. Они бродили пустынными ночными улицами, подстерегали за углами, караулили на перекрестках. Все было напрасно. Кроме парных патрулей, на улицах никого не было. А время шло. До рассвета оставалось немного.
Балашов предложил напасть на патрульных. Кожухарь не согласился. Патрульных сразу же хватятся. Поднимется тревога.
Опять послышался мерный стук движка, и разведчики повернули в ту сторону.
В конце переулка, во дворе, огороженном невысоким саманным забором, на шесте раскачивалась электрическая лампочка. При ее свете Кожухарь и Балашов увидели несколько мотоциклов и фургон-прицеп, в котором работал движок. Поодаль стоял автомобиль с кузовом-вагончиком. От прицепа к автомобилю тянулся толстый кабель.
«Радиостанция», — определил Кожухарь.
Разведчики притаились у забора. Щелкнула дверь вагончика, мелькнула полоска света. Донесся обрывок немецкой речи. Дверь захлопнулась. Кожухарь шепотом выругался: грузный немец не спеша уходил в глубь двора. Вдруг он повернул и быстро зашагал к забору, за которым, согнувшись, прятались разведчики. Балашов схватился за нож. Кожухарь, почувствовав это движение, предостерегающе взял его за локоть. Немец подошел к забору и начал расстегивать шинель. Мгновение — Кожухарь рывком выпрямился и наотмашь ударил немца по голове. Тот грудью повалился на забор.
Через четверть часа разведчики были дома. «Языка» примостили на табурете и привели в чувство. У немца громко и часто стучали зубы. Временами он хватал ртом воздух и икал. Ему дали воды. Кожухарь посмотрел в солдатскую книжку пленного и начал допрос:
— Капрал Франц Гассель?
— Да!
— Воинская часть?
