К берегу морской охотник подходил на одном приглушенном моторе. На крымской земле — ни огонька. Молчат темные горы. Попрятались звезды. На месте, где полагается быть луне, сквозь густые лохмотья туч тускло просачивается белесое пятно. Холодно плещется черная вода.
План таков: примерно в полумиле от берега Кожухарь и Андрей на небольшой шлюпке вдвоем покидают катер. Добравшись до берега, они топят тузик и уходят. Охотник ждет двадцать минут. Если высадка прошла удачно, Кожухарь не дает никаких сигналов.
Ветер был прижимной, и шлюпка, проваливаясь, шла к берегу.
Берег приближался молчаливый, темный, загадочный. Стал слышен шум прибоя. Вдруг справа, где-то вверху блеснула ослепительно яркая точка. Через мгновенье луч прожектора с горы Кошки осветил кромку берега.
Андрей бросил грести, и сейчас же удар волны чуть не перевернул шлюпку.
— Греби! Что же ты? — рванулся к нему Кожухарь. Но Андрей уже опомнился и навалился на весла.
Луч прожектора, описывая дугу, подбирался к шлюпке. Еще секунда, и он накроет ее. Но в это время с охотника ударили по прожектору из крупнокалиберного пулемета длинной очередью трассирующих пуль. Луч рывком перебросился к катеру.
Охотник взревел моторами и заметался, отвлекая прожектористов от шлюпки.
Разведчики не заметили, как очутились в полосе прибоя. Подхваченная накатом, шлюпка ринулась вперед и, разламываясь, с треском вклинилась между камнями. Удар был настолько силен, что Кожухаря и Андрея выбросило в воду.
Кто бывал на Южном берегу Крыма, тот никогда не забудет солнечную, утопающую в зелени Алупку, с ее знаменитыми парками и дворцами. И что-то чудовищное, невероятное было в том, что сюда пришел враг!
На аллеях парков — отпечатки кованых немецких сапог. Над Воронцовским дворцом — флаг со свастикой. На дорогах указатели, написанные на чужом языке. В повседневной речи горожан новые непривычные слова: «оккупация», «гестапо», «расстрел», «голод».
«Новый порядок» пытался выжать у людей все человеческое, оставлял только рабскую покорность. Но люди помнили не только о гестапо, расстрелах и голоде, они говорили о сражающемся Севастополе, о Москве, о фронте, о партизанах.
…Еще когда враг был на подступах к Крыму, Александр Гавырин одним из первых пришел в райком комсомола. Он просил зачислить его в партизанский отряд.
Теперь с новым чувством смотрел Александр на покрытые лесом горы, на громаду Ай-Петри, у подножия которой приютилась Алупка. Эти горы станут партизанской твердыней, домом партизан, а значит, и его, Александра, домом.
