«Отлично, — сказала она себе, — я угадала… Он пришел говорить со мною о Жюльетте. В минуты, когда, сидя с вами наедине, женщина открывает в вас интерес к другой женщине, она становится истинно женственной, прелестной, вкрадчивой и грациозно-ловкой. Первый порыв любопытства заставляет ее сейчас же слегка поднять свою грациозную головку и сосредоточить все внимание в лукавых глазах. Если она писала, то кладет перо. Если же она не пишет, а сидит у столика, то берет в руки или перо, или работу, или книгу. Если она иностранка и курит, то зажигает папиросу, чтобы скрыть свое любопытство. Потом, как бы невзначай, она бросает вам коротенькие, маленькие фразы. И тут, если слушательница ваша вероломна, она изощряется в том, чтобы отравить вам сразу и заранее разными намеками все будущее вашей страсти. Классическая фраза: «О ней так много говорят» служит орудием для самого возмутительного злословия. Совершенно спокойно, бросая клевету улыбающимися устами, она называет господина, который был или продолжает быть в самых лучших отношениях с дамой, о которой вы мечтаете. Фразы вроде следующих: «Как, вы этого не знали?» или «Итак, вы можете рискнуть», вероятно, зачтутся им на том свете как салонное злословие, если найдется для них место в чистилище. Добрые женщины, наоборот, почувствовав с жадностью кошки, впущенной в комнату, где стоит миска с молоком, любовную историю, пускают в ход всю свою самую вкрадчивую дипломатию, чтобы вызвать нас на откровенность. Пока вы переживаете лишь период воздыхания, а потому еще имеете право рассказать секрет, принадлежащий лишь вам одним, хотя позднее, может быть, и пожалеете об этом. Из всех хитростей, имеющих целью заставить вас открыть свое сердце, самая банальная, но вместе с тем и удачная, состоит в следующем: вам просто высказывают то, что вам самим хотелось сказать, высказывают вслух ваши мысли. Это самый верный способ милых любопытных созданий узнать, верны ли их догадки. Надо прибавить, что в большинстве случаев мы сами облегчаем это выпытывание. Так случилось и с Казалем: как только его собеседница произнесла имя той, которая занимает его, он тотчас же спросил:
— А кстати, как поживает г-жа де Тильер? Виделись ли вы с нею после вашего обеда?
— Нет, — ответила графиня, — вас же я об этом даже и не спрашиваю… Зная, какой вы дикарь, я могу держать пари, что вы не забросили ей даже своей карточки.
— Не держите пари, — возразил Раймонд, смеясь, — вы проиграете. Я сделал лучше: вместо того, чтобы забросить ей карточку, я позволил себе сделать ей самый настоящий визит.
