– Я полагаю, за сценой были не только актеры.
– A-а. Сейчас посмотрим. Осветитель, двое рабочих сцены и звукооператор. Н-ни гримеров, н-ни костюмеров – на это нет средств. Да, это все. Во время представления т-тут были только рабочие сцены и актеры. Ну и я.
– И больше никого?
– Никого, – серьезно ответил охранник.
– Сюда можно пройти другим путем, кроме как через заднюю или боковую дверь?
– Ну, есть обходной путь через галерею. Вчера галерея была закрыта, но д-дверь оставили открытой, потому что там сидел осветитель. Поговори с ним.
Огромные глаза осветителя были выпучены, как у глубоководной рыбы, которую вытащили из воды.
– Погодите. До перерыва там сидел парень. Если мы знаем, что аншлага не будет, то билеты продаем только в партер. Но он мог там сидеть – галерею же не запирают, хотя билет у него в партер. Он сидел один в заднем ряду. Помню, я еще удивился, что он сел так далеко от сцены. Света было мало, но я его видел. А когда я вернулся, он, как я сказал, уже ушел.
– Мог он попасть за сцену через ту же дверь, что и вы?
– Хм… – почесал затылок осветитель. – Думаю, да. Если он прошел прямо в реквизиторскую, его могли и не заметить. Сейчас мне кажется, что-то с ним было не так. М-да. Да, что-то не сходилось, я заметил…
– Значит, так, – сказал Харри. – Все это хорошо. Сейчас я покажу вам фотографию…
– Я помню, что тот человек…
– …но сначала, – прервал его Харри, – мне хочется показать вам того, кого вы могли видеть вчера. Когда вы увидите фотографию, не раздумывайте, говорите первое, что придет в голову. Потом можете передумать. Я просто хочу увидеть вашу первую реакцию. Хорошо?
– Хорошо. – Осветитель еще сильнее вытаращил глаза и стал похож на лягушку. – Я готов.
Харри показал ему фотографию.
– Это он, – быстро квакнул человек-лягушка.
– Подумайте теперь хорошенько, – попросил Харри.
– Все верно. Ведь я это и хотел сказать, констебль. Тот человек был черный. Абориген. Это он!
Харри устал. День был долгим, и Харри старался не думать о том, как он закончится. Когда он вошел в прозекторскую, то в свете больших ламп увидел плотную, коренастую фигуру доктора Энгельзона, склонившегося над столом, на котором лежало тело толстой женщины. Харри больше не мог смотреть на толстых женщин и попросил помощника сообщить доктору, что пришел Хоули, который ему звонил.
Недовольная физиономия Энгельзона наводила на мысли о «чокнутом профессоре». Редкие волосы торчали во все стороны, а светлые кустики бороды росли как придется на розовом поросячьем лице.
