— Ты не могла предположить, что все так обернется. — Гальяно поцеловал ее в висок. — Матвей там присмотрит, чтобы с ним все было в порядке.
— Я позвоню главврачу. — Туча достал из кармана мобильный.
— А я позвоню Васютину. — Дэн окинул Ильича мрачным взглядом.
Они спасли Лену, но ни на шаг не приблизились к разгадке тайны, связанной с исчезновением Ксанки. Самая темная ночь по-прежнему наделено хранила свои секреты…
Дмитрий. 1931 год
Непонятную тоску и томление Митя стал чувствовать сразу, как только сошел снег. Он надолго уходил в лес, оставляя Машу с Анюткой одних. Но даже в лесу не находил покоя, ноги сами несли его к гари.
Гарь чудила. Иногда казалось, что время в этом зачарованном месте течет совсем иначе: то спешит, то замирает, а то и вовсе останавливается. Особенно ночью. Ночью и гарь, и лес вокруг менялись до неузнаваемости. Все чаще Митя, да и мужики из местных стали замечать над ночным лесом странное свечение. Митя помнил этот призрачный зеленый свет, так и не смог забыть за истекшие тринадцать лет.
Ключик, то ли подарок, то ли проклятье, тоже, бывало, начинал светиться зеленым. И чем ближе к гари подходил Митя, тем сильнее становилось это свечение. Он попытался поговорить о происходящем с дедом, но дед все больше отмалчивался, то ли сам не понимал, что творится, то ли не хотел рассказывать. Митя все чаще и чаще видел в его руках запретную черную книгу. Дед читал ее очень внимательно, как будто именно там были ответы на мучившие Митю вопросы.
— Не ходи на гарь, — сказал он однажды. — Забирай Машу с дочкой и уезжай в город. У меня есть кое-какие сбережения, на первое время вам должно хватить, а потом… — Что потом, дед не договорил, как-то обреченно махнул рукой.
Город? Митя жизни своей не мыслил без леса. Да и кому он нужен в городе? Он так и сказал деду, но это была только половина правды. Гарь его не отпускала, привязала к себе невидимыми, но неразрывными путами, манила, что-то страстно нашептывала на ухо.
А Маша волновалась. Его бедная маленькая Маша думала, что у Мити появилась другая, и он не мог ни переубедить любимую жену, ни рассказать правду. Да и какая она — правда?! Митя и сам не знал. Уговаривал Машу, зацеловывал до беспамятства, задаривал глупыми безделушками, а по ночам уходил в лес.
В начале непривычно жаркого, нестерпимо душного июня деда скрутил радикулит. Да так скрутил, что ни встать, ни перевернуться. Не помогали ни отвары, ни натирания. Теперь Митя пропадал в лесу не только ночами, но и днями.
