Смерть идет по пятам. Вне подозрений. Кровь в бухте Бискайн | страница 72



— Думаю, тебе грозит опасность, — заявила она после того, как перечислила все кровавые подробности, которые успела почерпнуть из газет.

— Я так не думаю, Лиз, да и что я могу поделать?

Я, конечно, пытался извлечь из сложившейся ситуации всю возможную выгоду. Мысль о том, что она могла эротически возбуждаться, зная о той опасности, которой подвергается ее мужчина (ср.: поведение женщин в годы войны), была привлекательной, но не соответствовала истине. Насколько я понимаю, у Лиз вообще отсутствовало воображение, однако она, как большинство женщин, считала, что если женщина не вмешается и не восстановит прежний статус-кво, все станет значительно хуже. Правда, помочь Лиз ничем не могла, лишь только советом.

— Тебе нужно уехать, вот и все. Они не могут удерживать тебя. Единственное, что они могут сделать, и самое худшее — вызвать тебя в суд в качестве свидетеля.

Драматические последствия такого шага, казалось, привлекали ее. Она довольно слабо представляла себе технику суда, но все равно — в волнении она была просто прекрасна. Глаза ее горели огнем, а на щеках даже сквозь загар появился яркий румянец.

Мы маневрировали среди дюн, пока не оказались у клуба. Она была так занята мыслью о моем вызволении, что с опозданием обратила внимание на то, что мы скрыты ото всех тремя дюнами, которые, хотя и не похожие на горы Айдахо, напоминали собой треугольник из остроконечных холмов. Сперва она стала сопротивляться, затем просто закрыла глаза, и мы окунулись в блаженство любви в колыбели из белого горячего песка с голубым небом над головами.

Затем мы отдыхали, а наши сердца бились в унисон. Наконец-то я расслабился — впервые за последние два напряженных дня. Кроме нашей любви, все остальное казалось неважным. Но затем практичная Лиз села и стала надевать свой бикини, который я безжалостно смял во время нашей верблюжьей игры.

Я ждал какого-нибудь слова любви.

— Знаешь, дорогой, — наконец произнесла Лиз, — есть такая вещь как кровать, хотя, может быть, это и звучит старомодно.

«Так тебе и надо, — подумал я, — чего ждал, то и получил».

— Уверен, что тебе было не так удобно, как мне, — сказал я, надевая на себя спортивные брюки, правда сперва выбив песок, набившийся в самые сокровенные места.

— Ты мало знаешь женщин, — нежно произнесла Лиз. — Я принесу тебе рисунки и покажу различия между нашей анатомией и вашей, напоминающей собой удивительно простую, даже вульгарную туалетную систему.

— Значит, женщина — это нечто совершенное?