— Очень даже. Только камня многовато. Тяжеловат.
— Вот именно. Вы сразу уловили суть. Немногим это удается. Самое подходящее слово, хотя трудно описывать скульптуру словами. Но это именно тот самый эффект, к которому я стремился — тяжеловат, как камень… камень!
— Тяжелый камень, — добавил я, иронизируя. Он был в настоящем экстазе.
— Вы уловили это. Он понял, Лиз! Тяжелый камень. Вот как можно было бы это назвать!
— А мне казалось, что вы назвали ее «Дихотомия[10] Святой Анны».
— Ну, я использовал его в качестве подназвания. Но, боже, как это верно! Тяжелый камень!
В состоянии полного согласия и взаимного восхищения мы вернулись к собравшимся.
Лиз и я присоединились к группе молодых литераторов, очень чувствительных парней с шипящими голосами, напоминающими о разрываемой ткани. Они с полным знанием дела болтали о диссидентах нового поколения писателях, артистах и им подобных.
Пока они шипели друг на друга, мы с Лиз обсуждали наши собственные проблемы, точнее говоря, проблемы «Северных Дюн».
Я рассказал ей, что действительно думаю об утреннем происшествии.
— Вряд ли кто-то пытался убить меня. Скорее всего, неизвестный что-то искал в доме и не хотел, чтобы его видели. Когда же я вошел, он испугался, что я помешаю, поэтому и ударил меня по голове, чтобы иметь возможность исчезнуть. Если бы кто-то действительно хотел покончить со мной, я бы так легко не отделался.
— Какой кошмар! Никогда не думала, что мне придется столкнуться с человеком, замешанным в подобные дела. Интересно, какое бывает ощущение, когда живешь в доме с убийцей?
— Дискомфорта, но, тем не менее, интригующе.
— Ты бы только слышал, о чем говорят в клубе!
— И какова же общая версия?
— Считают, что Брекстон убил свою жену. Каждый при этом клянется, что был ее близким другом и чувствовал, что рано или поздно все плохо кончится.
— Боюсь, их ожидает сюрприз.
— Так ты считаешь, что это не он?
— Да, уверен в этом. Он бы на подобное не решился.
— Но что заставляет тебя так думать?
— Интуиция. Она меня, как правило, не обманывает.
Я уже устал от всего этого. Каждая ниточка, похоже, никуда не вела. Да и ниточек-то с самого начала было не так уж много.
Позднее, в тот же вечер, мы решали, куда бы отправиться. Поскольку я устал и чувствовал себя не особенно крепким после удара по голове, и поскольку мы оба пришли к выводу, что хотя песок чудесен и заниматься на нем любовью при лунном свете просто блаженство, он царапает и не слишком удобен — еще утром я заметил, что некоторые части моего тела побаливают, как будто их натерли наждачной бумагой. Мы решили перенести наше повторное свидание на следующий вечер. И хотя при этом мы от души смеялись, я почувствовал, что для меня Лиз стала еще более желанной, чем накануне. Со мной редко такое случается. Как правило, мой восторг при встрече с новым телом постепенно таял, но на сей раз все было наоборот. Однако я дал себе слово, что постараюсь далеко не заходить.
