– Замолчи!
– Вот она-то в антиквариате разбирается, я у нее консультировался пару раз, прежде чем продать мамины фамильные побрякушки.
– Мамины фа… Да как ты… как ты…
– Да хватит уже! Ты бездельник, и я бездельник. Спасибо, что выучил, только время, когда можно было заниматься тем, чем ты занимаешься, и получать за это большие деньги, прошло. Кандидаты наук нынче не особо в цене. То-то ты бросил преподавать в институте. Как же! Мало платят. Так почему не поделиться наследством? Хватило бы на всех.
– Я все же кое-что могу… Я тебе этот разговор никогда не забуду.
– Взаимно. Разошлись, как в море корабли. Зря ты так. Папа. Могли бы договориться.
– С тобой? Никогда!
– Это был твой выбор.
Эдик ушел, а Георгий Эдуардович еще долго не мог прийти в себя. Видимо, домочадцы переживали, как поговорят отец с сыном, потому что минут через пять в кабинет заглянула взволнованная Нелли Робертовна.
– Георгий? Все в порядке?
– Зайди, пожалуйста.
– Что случилось?
– Где Маруся?
– Ушла к себе. С Эдиком что-то? Он опять проигрался в карты?
– Послушай, ты кому-нибудь говорила, что писала… помогала мне писать диссертацию?
– Нет, не думаю. Просто все видели, как мы вместе работаем.
– Но там стоит только мое имя. И на книгах тоже.
– Какие пустяки!
– Ты покупала меня, Нелли? Зачем?
– Ты говоришь это таким тоном… Хочешь, чтобы я ушла из этого дома?
– Да. Наверное, теперь хочу.
– Но это жестоко! Я тебе больше не нужна?
– Ты ставишь меня в неловкое положение… – простонал Георгий Эдуардович.
– А ты меня?
– Разве тебе жить негде? Или не на что? Ты же умная женщина! В антиквариате разбираешься, как сказал Эдик. Найдешь чем жить.
– А Настя? Девочка привыкла жить здесь.
– Девочка! Да ей уже двадцать восемь! Хватит ее опекать! Девке замуж давно пора, детей рожать! Или она, как и ты, не может?
– С каких пор ты стал таким резким?! – вспыхнула Нелли Робертовна. – У тебя появилась женщина? И она ни с кем не хочет делиться? Не Наталья ли это опять? То-то она здесь крутится!
– Да что с вами со всеми происходит?! – в отчаянии вскричал Георгий Эдуардович. – Вы словно помешались на этих деньгах!
– Я вовсе не из-за денег, – тихо сказала Нелли Робертовна. – Это мой дом, моя семья. И я хочу здесь остаться.
– Но мой отец этого не хотел. Надо уважать волю покойного. – Они какое-то время молчали, Нелли Робертовна кусала губы. – Я хотел поговорить с этой девочкой, с… с Марусей. Почему-то она не просит краски. Тебе не кажется это странным? Ведь ее мать писала, что девочка не расстается с ними ни днем ни ночью, и рисование – единственная ее страсть.
