Обычно он пользовался кабриолетом, сзади которого восседал лакей — здоровенный детина. Но иногда господин, возбуждавший любопытство всей улицы, позволял себе прогуляться пешком. Тогда в глаза бросалась шпага с рукояткой, украшенной драгоценными камнями, а под тканью его костюма угадывались очертания пары пистолетов. Видимо, человек этот чего‑то опасался и вынужден был принимать меры предосторожности.
Никто из соседей по улице толком не знал даже, как его зовут. Называли просто «господин Жюль». И никому в голову не приходило, что под этим именем скрывается всесильный начальник сыскной парижской полиции Видок — тот самый каторжник, имя которого еще не так давно было известно в любой тюрьме Франции.
Что же произошло, каким образом каторжник оказался в роли охранителя закона?
Видоку опостылела жизнь травимого зверя, ему надоело, как скажет потом Вотрен, «играть роль мячика между двух ракеток, из которых одна именуется каторгой, другая — полицией». Постоянный обитатель каторги решает стать ее поставщиком.
Это было одно из самых неожиданных превращений Видока, которое позже повторит на страницах «Человеческой комедии» бальзаковский Вотрен. Из преследуемого и гонимого буржуазным обществом Видок становится его рьяным защитником, навсегда приковывает себя к галере власти.
Перед ним встала задача: очистить от преступников столицу Франции, насчитывавшую тогда около миллиона жителей. Задача эта тем более была сложной, что первое время в подчинении шефа полиции имелось всего несколько помощников. Приходилось самому участвовать в облавах и арестах. Разоблачениям Видока способствовали не только талант сыщика и знание мира, с которым ему приходилось иметь дело, но и искусство трансформации. Теперь он применял не раз испытанные в прошлом средства ради иных целей: во время охоты на преступников появлялся на парижских улицах, в кабачках и ночлежных домах под видом угольщика и водовоза, слуги и ремесленника, одинаково ловко носил костюм аристократа и бродяги.
Первый его крупный успех на новом поприще был связан с именем знаменитого фальшивомонетчика, человека редкой ловкости пальцев — некоего Ватрена. Его долго не удавалось поймать. Наконец, осенью 1811 года «Журналь де Пари» сообщил, что Ватрен, приговоренный заочно, схвачен на площади Отель де Билль. Возможно, Бальзак, узнавший позже об этой истории от Видока, заимствовал это имя и, несколько изменив его, назвал им одну из самых колоритных фигур «Человеческой комедии».
