— Матка, — приставал офицер, — ничего дом нет?
— Я тебе не матка, — сказала женщина, — а ты, мерзавец, зачем сюда пожаловал?
Немец не понял, но для пущей важности погрозил пальцем и принялся осматривать дом. Зашел в переднюю, осмотрелся, заглянул под кровать, открыл шкаф. Глубокомысленно уставился на фотографии, висевшие в простенках.
— Син? — спросил, показывая на фото.
— Сын, — ответила Александра Семеновна, — да не один, целых пять, — и растопырила перед лицом фашиста все пять пальцев руки.
Немец закатил выпуклые глаза, сердито нахмурился, сел на табурет и опять погрозил женщине:
— Знай вас, — сказал злобно. — Красный партизан?
— Все пятеро красные, — спокойно ответила Семеновна и ушла на кухню по своим
делам.
А в полдень в передней поселились солдаты. Человек пятнадцать. Один играл на губной гармошке, другой что-то рассказывал соседу, третий насвистывал. Дом заполнился чужим, враждебным. Старший по званию, угрожая, заставил Семеновну затопить стояк.
Она поднабрала что ни на есть самые сырые дрова. Начала затоплять — поленья не загорелись. Развела руками: что хотите делайте, не горят. Старшой моментально отправил одного солдата куда-то, и тот через пять минут принес канистру с бензином. Плеснули на дрова. Пламя взметнулось из печки, заиграло языками на полу.
— Что вы делаете, ироды, — заругалась хозяйка. — Дом спалить удумали…
Схватив одеяло с кровати, она бросила его на огонь. Солдатня хохотала. Потом стали требовать:
— Яйки, матка.
— Нет яик. У Гитлера просите.
Солдаты шарили на полках. Забирали сметану, яйца, молоко. Перебили кур во дворе.
На улице трещали морозы, а немецкие солдаты любили тепло. Топили печку сами. Мать притворилась больной, не захотела обогревать врагов, залезла на печку.
Однажды под вечер изба опустела. Мать слезла с печки. Прошла в переднюю — никого, в сенях — тоже. И на улице тихо, безлюдно. Немцы ушли, видимо, на передовую, оставив в деревне незначительный гарнизон. Семеновна с облегчением вздохнула. Подмела пол в избе. Истопила печку, наварила картошки. Поела и долго не могла уснуть. Наконец решила сходить за водой. Стояла морозная ночь. На небе мигали звезды. У проулка увидела часового. Он ежился от холода, стучал каблуками.
Подошла к колодцу и не успела опустить ведро, как услышала слабый голос:
— Мать, выручай…
Она вздрогнула, чуть не выронила ведерко. Ей показалось, что говорит кто-то из ее сыновей. Сердце замерло. Присмотревшись, увидела двоих в белых халатах. Люди прижимались к земле, сливаясь со снегом.
