Молодой человек небрежно помахал рукой.
— Следовало бы не «сэр», а «сир», только я терпеть не могу церемоний. У меня в жизни нет ничего, кроме церемоний, и я от них порядком устал. Мы с вами наедине, так что я с удовольствием расслаблюсь. Садитесь, профессор.
С трудом веря собственным ушам, Селдон понял-таки, что перед ним Император Клеон Первый, собственной персоной, и изрядно оробел. Теперь, приглядевшись получше, он, пожалуй, уловил некоторое сходство между своим собеседником и тем Клеоном, которого постоянно показывали в выпусках новостей. Но в головизионных роликах Клеон казался совсем другим: всегда при параде, выше, благороднее, с каменным лицом.
А тут — на тебе, живой оригинал, совсем обычный человек.
Селдон не в силах был пошевелиться.
Император слегка нахмурился и как человек, настолько привыкший повелевать, что не умел отбросить эту привычку даже тогда, когда искренне старался разыгрывать демократа, недовольно проговорил:
— Я же сказал, садитесь. Вот сюда. И побыстрее. Селдон, не говоря ни слова, сел. Даже «да, сир» он при всем желании выговорить не мог. Клеон улыбнулся.
— Так-то лучше. Теперь мы сможем поговорить по-человечески, а ведь оно так и есть, если отбросить официоз, а?
Селдон осторожно отозвался:
— Если ваше императорское величество говорит, что это так, значит, так оно и есть.
— О, ну не надо этих реверансов, профессор. Мне бы хотелось побеседовать с вами запросто, на равных. Так мне было бы приятнее. Ну же, веселее, не стесняйтесь.
— Хорошо, сир.
— Ну, опять… «Хорошо» — и все, больше ничего не надо. Как же мне вас раскачать, ума не приложу?
Клеон смотрел на Селдона, и взгляд его показался Селдону лукавым и заинтересованным. Наконец Император сказал:
— Знаете, а вы не похожи на математика.
Наконец-то Селдону удалось улыбнуться.
— Вот уж не знаю, как должен выглядеть математик, ваше имп…
Клеон предостерегающе поднял руку, и Селдон умолк на полуслове.
— Ну, наверное, математик должен быть седым, — прищурился Клеон, — седым, бородатым. Словом, обязательно стариком.
— Но ведь и математики когда-то бывают молоды.
— Да, но это тогда, когда о них никто не знает. А к тому времени, когда математиков знает вся Галактика, они именно таковы, как я сказал.
— Боюсь, у меня пока нет никаких заслуг.
— И тем не менее, вы выступили на конгрессе.
— О, на конгрессе выступали многие. Кое-кто был и моложе меня. Надо сказать, там мало на кого обратили внимание.
— А вот ваш доклад привлек внимание кое-кого из моих людей. Мне сообщили, будто вы верите в возможность предсказания будущего.
