В кавычках, потому что для грабежа не может быть никакого закона. Но у нас - придумали!
За четверть века не было дня, чтобы «демократы» не обзывали большевиков, свершивших Великую Октябрьскую социалистическую революцию, грабителями. Приписывая им лозунг «Грабь награбленное», хулители, по сути, признавали справедливость экспроприации 1917-го и последующих лет, ибо как ни называй процесс, но награбленное ушло не в частные руки, а государству, распределившему собственность в соответствии с представлениями об ответственности перед народом.
И вот случилась новая «октябрьская», на сей раз контрреволюция, 1993 года. Говорят, произошла реставрация капитализма. Может, и так, если не иначе! Капитализм, даже на взгляд многих его апологетов, получился ублюдочный. С признаками феодализма и рабовладения. Начал с откровенного грабежа всех подряд.
Что же дальше-то? – А ничего хорошего! Ограбив до нитки, продадут с потрохами тем, кто предложит хоть какую-то цену. Как в известной песне, им нужна «одна победа» и за ценой не постоят! Всё идёт к тому, что в этом «мире бушующем» жить либо им, либо нам. И что они выберут, даже не вопрос!
Кто кого грабил в двадцатом веке для русских имеет чисто академический интерес. Не вдаваясь в подробности, в моём детстве сороковых-пятидесятых годов среди сорванцов ходила даже не пословица, а присловье: «взять от многого немножко - это не грабёж, а делёжка». Урки придумали? В то время и дети понимали: большое богатство – грех, не должен быть человек богатым без границ!
Нынче же внушают, что любое богатство – свято, «не пойман – не вор»! Это справедливость? Справедливо спросить у каждого зажравшегося, откуда дровишки! Но спрашивают почему-то не с них, а с нас.
* * *
В своё время мы так привыкли к определению «общенародная собственность», что перестали вникать в его смысл. И потому когда «демократы», совершая реставрацию капитализма, объявили, что в природе её не существует, с ними не стали спорить. Обыватели уверились, что завод, на котором работают, принадлежит не им, а директору, что государство обижает, потому как платит меньше, чем коллегам за рубежом. И это правда, платили меньше, но «коллеги» из своей «большой» зарплаты отдавали за медицинское обслуживание, за образование, за детский сад, за квартиру, которая здесь обходилась в копейки, за всё, что у нас незаметно для всех входило в общественные фонды потребления.
