— Какие странные слова! — вырвалось у меня.
— Что?
— Задержать, выпустить. Как в тюрьме.
— Мы не могли найти вас, — стал оправдываться полицейский. — Получалось, что никто не знает, где вы.
— Ну ладно, теперь я здесь.
— И… э… мистер Джек Стрэттон утверждает, что приблизительно в восемь пятьдесят сегодня утром вы напали на него и сломали ему нос.
— Джек Стрэттон ничего подобного не утверждает, — непререкаемым тоном проговорила Марджори. — Джек, скажи.
Хмурый юнец, прижимавший к лицу носовой платок, не пропустил мимо ушей звеневшего в голосе Марджори недовольства и промямлил что-то вроде того, что, наверное, наткнулся на дверь. Невзирая на возмущенные протесты Кита и Ханны, полицейский послушно вычеркнул пометку в своей записной книжке. Он сказал, что его начальство хочет выяснить у меня, где находилась взрывчатка «перед взрывом от детонации». Где, спрашивали они, можно будет меня найти?
— Когда? — спросил я.
— Сегодня утром, сэр.
— В таком случае… наверное, здесь.
Посмотрев на часы, Конрад объявил, что вызвал эксперта-взрывника и инспектора из местного совета для консультации, как лучше снести старые трибуны и расчистить площадку для новых.
Разозленный Кит сказал:
— Ты не имеешь права делать это. Этот ипподром такой же твой, как и мой, и я хочу продать его, и, если мы продадим его строительной компании, она будет разбирать трибуны, и нам это ничего не будет стоить. Мы не перестраиваем.
Испепеляя его взглядом, Марджори сказала, что нужно получить заключение экспертов, можно ли восстановить трибуны в том виде, как они были, и покроет ли страховка, которая имеется на ипподром, какие-либо другие расходы.
— Прибавьте страховку к прибыли от продажи, и все мы выиграем, — упрямо твердил Кит.
Полицейским все это было неинтересно, и они перебрались в стоявший на улице у входа автомобиль, где, по всей видимости, вступили в переговоры с начальством по своему радиотелефону.
Я с сомнением задал Роджеру вопрос:
— А можно восстановить трибуны?
Он ответил с известной мерой осторожности:
— Об этом рано говорить.
— Конечно, можно, — безапелляционно заявила Марджори. — Все можно восстановить, если только решиться.
«Это будет ошибкой, — подумал я, — фатальной ошибкой для будущего ипподрома Стрэттон-Парк».
Семья продолжала препираться. Они все приехали в такую рань определенно с целью помешать принятию одностороннего решения. Они выкатились из конторы сцепившейся сворой, каждый боялся оставить других, чтобы те не сумели сделать по-своему. Роджер с досадой посмотрел им вслед.
