— Они не захотят видеть меня там.
— Тем более. Вот вам и причина, чтобы пойти.
Я в этом сильно сомневался, но спорить не стал. Поднявшись, я отправился на поиски детей. Они «помогали» лакеям укладывать жокейские седла и другое снаряжение в большие бельевые корзины и жевали фруктовый пирог.
Мне сказали, что с ними не было никаких проблем, и я понадеялся, что могу этому поверить. Я поблагодарил всех. Поблагодарил Роджера. «Голосуйте вашими акциями», — явно волнуясь, сказал он мне. Поблагодарил Дженкинса. «Очень воспитанные детишки, — любезно сказал он. — Приводите их опять».
— Мы всем говорили «сэр», — сообщил мне Нил, когда мы отошли.
— Мы называли Дженкинса «сэр», — сказал Элан. — Он дал нам пирог.
Мы добрались до мини-автобуса и залезли в него, ребята похвастались автографами жокеев на своих афишках. Было похоже, они не так уж плохо провели время в раздевалке.
— Этот человек был мертвым? — спросил Тоби, заговорив о том, что больше всего занимало его голову.
— Боюсь, что да.
— Я так и думал. Я еще никогда не видел мертвецов.
— Ты видел собак, — заметил Элан.
— Это не одно и то же, чудак человек.
Кристофер спросил:
— Что имел в виду полковник, когда сказал, чтобы ты голосовал своими акциями?
— А?
— Он сказал: «Голосуйте вашими акциями». Похоже, он был очень огорчен, правда?
— Ну, — сказал я. — А вы знаете, что такое акции?
Никто не знал.
— Скажем, перед вами шахматная доска, — начал я, — на ней будет шестьдесят четыре квадрата. О'кей? Скажем, каждый квадрат вы назовете акцией. Получится шестьдесят четыре акции.
Юные лица подсказывали мне, что я не сумел объяснить.
— О'кей, — сказал я, — скажем, у нас пол, выложенный плитками.
Они сразу закивали. Дети строителя, они все знали про плитки.
— Скажем, вы кладете десять плиток вдоль и десять поперек, получается квадрат.
— Сто плиток, — кивнул Кристофер.
— Совершенно верно. А теперь назовите каждую плитку акцией, сотой частью всего квадрата. Сто акций. О'кей?
Они закивали. Я остановился.
— Скажем, часть плиток принадлежит мне, вы можете проголосовать, чтобы ваши плитки были синими… или красными… какими вам захочется.
— А на сколько акций можешь голосовать ты!
— Восемь.
— Ты мог бы иметь восемь синих плиток? А как насчет других?
— Все другие принадлежат другим людям. Они могут выбирать любой цвет, какой им только захочется, для плиток, которые им принадлежат.
— Получится полная неразбериха, — вставил Эдуард. — Никак не заставишь всех согласиться иметь один и тот же цвет.
