Видя такое дело, отец начинает отступать в глубь леса, все оглядываясь, нет ли какой палки. Наступив на длинную, крепкую жердь, он тут же бросается в наступление. Собаки скулят, прося защиты, и только тогда сидевшая у крыльца старушка отзывается, подает голос:
— Пшли вон!
Виновато, послушно поскуливая, собаки исчезают за стареньким домиком, а отец смотрит долгим взглядом на старушку, словно хочет сказать: «Сволочь ты последняя после этого!» Идти, однако, нужно к ней. Он идет, но, остановившись в десяти шагах, искренне удивляется тому, что узнает ее. То, что он ее помнит, ему кажется в порядке вещей — странно то, что узнает. В молодости он служил у нее пастухом. Была она в ту пору моложе, владела шестьюдесятью гектарами, двумя корчмами и паровиком для обмолота хлеба.
— Добрый день вашему дому!
Старуха смотрит на него безразличным взглядом, зевает и ничего не отвечает. Отец припоминает, что и в то время, бывало, она не очень охотно отвечала на приветствия. Была она, что верно, много моложе, щеголяла плотными бедрами, и люди не обижались. Когда, однако, это было!
— Что за черт, я как будто сказал «добрый день»?
Сидя на скамеечке, старуха начинает массировать свои старые, дряблые ноги, вкусно причмокивая при этом.
— Вот и ножки уже не несут. Если присесть прямо на землюшку, ни за что не встану сама. Со скамейки еще поднимаюсь, вот и приходится таскать ее с собой. По какому делу-то пришел?
Они незнакомы. Отцу никогда еще не удавалось застать Антона дома, и некому было сказать этой старушке, что стоящий перед ней человек — родной отец лесника. Сам отец всячески скрывает свое родство, презирая ее еще с тех пор, когда служил у нее пастухом. Была она тогда, что верно, моложе и красивее.
— Лесника нету дома?
— Строиться, что ли, надумал? За лесом пришел?
— Хорошо бы пару кубометров.
— Деньги при себе? Или, может, тоже в долг?
Похлопывая себя по карманам, отец изрекает самодовольно:
— Новенькие, хрустящие!
Старуха долго щурится, словно хочет сквозь ткань достать тот сверток бумажек и пересчитать. Потом, неопределенно махнув куда-то рукой, советует:
— Иди вот так, в ту сторону. Если не найдешь, сам наскочит на тебя.
Видя, что отец уходит вместе со своей жердью, кидает вдогонку в качестве доброго совета:
— А палку-то брось. Собаки изводятся и перегорают потом.
После этого она зевает, показывая, что у нее не осталось решительно ни одного зуба, а отец улыбается: как же, нашла дурака! Уходит, волоча за собой спасительную жердь. Потом вспоминает, что так и не ощупал у хрюшек сало. Возмутился: с каких это пор, скажите, пожалуйста, отец не может осмотреть хозяйство своего сына? Направился снова к чавкающим под дубом хрюшкам, но в ту же секунду выскочили обе собаки и бросились на него. Обороняясь, отец отступает, собаки неотступно следуют за ним, и хриплый лай стихает, углубляясь в лес.
