— Отчего загрустили, Томбер? Не ожидали такого? Привыкайте… Уверяю вас, охота не возобновится, пока они не сожрут всё целиком. Хотя я, признаться, уже удовлетворён. Бивни потянут фунтов на семьдесят!
Только сейчас Пётр обратил внимание, что негры, только что вытанцовывавшие вокруг слона, принялись ловко разделывать тушу. С диким визгом они кинулись к слону, размахивая копьями. Ещё секунда, и над каждой курчавой головой, согнувшейся над тушей, торчало вздрагивающее древко.
Пользуясь, как ножами, широкими лезвиями копий, негры отрезали большие куски мяса и отбрасывали на траву. Возбуждение людей достигло высшей точки, когда из разрезанного брюха с рёвом вырвался газ. Несколько негров даже влезли внутрь вспоротой туши и в сумасшедшем восторге начали кататься там.
Столь энергичная работа сказалась сразу. В поразительно короткий срок были срезаны и сложены тонны мяса. Если бы Шкурин не видел всего от начала и до конца собственными глазами, он ни за что не поверил бы, что такое возможно.
Увлечённый разделкой, Пётр не заметил, как часть негров обособилась, и обратил внимание на них только тогда, когда над свежевырытой ямой поднялся густой столб дыма.
— А это зачем? — удивился Пётр и тронул Менса за локоть.
— Сейчас узнаешь, — улыбнулся охотник.
Заинтересовавшись, Пётр подошёл ближе и увидел, что негры уже начали выгребать из ямы горящие ветки. Через минуту яма оказалась очищенной, и только её стенки, густо усыпанные золой, слабо дымились. Затем к кострищу подтащили целую ногу и, сбросив в яму, принялись закладывать горячими углями вперемежку с землёй. Утрамбовав дымящуюся кучу, сверху навалили веток и опять разожгли огонь.
— И долго так печь надо? — Пётр, стоявший слишком близко, попятился от жара разгоравшегося костра.
— Всю ночь, — пояснил Менс. — К утру мясо будет готово, а они за ночь натанцуются и нашумятся.
Тем временем негры, возившиеся у головы, отделили бивни и, подтянув их поближе к Менсу, принялись выкрикивать:
— Хухью пембе намнахи!..[5]
Глядя на кончики бивней, покрытых кровью, ещё не потерявшей своего яркого цвета, Пётр ощутил странную отрешённость от всего, что тут происходит, и повернулся к Менсу.
— Что касается меня, то я уже набрался впечатлений, а скакать и вопить целую ночь вместе с туземцами желания не имею. Хотел бы вернуться в лагерь, вы как?
— Понимаю, — кивнул головой Менс. — Думаю, вы уже сыты экзотикой по самые уши, но для меня это заработок, поэтому мы с лейтенантом остаёмся. У меня только будет просьба — заберите эти бивни с собой. Я прикажу неграм идти с вами, и пусть они возьмут мяса для остальных…
