Было решено обратиться за материальной помощью именно к этому человеку, тем более что, находясь проездом в Петербурге, он пригласил Панаевых и Некрасова в свою деревню в Казанской губернии, соблазняя охотой на дупелей и красотами местной природы.
Весной 1846 года семья Панаевых и лучший друг семьи отправились в Казань. Это было долгое и утомительное путешествие. Тряслись по плохим дорогам в тарантасе, переправлялись через реки на паромах, на станциях подолгу ждали лошадей. В пути случилась забавная история. Они проезжали через захолустный городок Спасск Рязанской губернии. Центральную городскую площадь с собором и присутственными местами занимала традиционно огромная лужа. Дожди превратили ее вообще в болото, заросшее камышами. Некрасов поспорил с Панаевым, что успешно поохотится прямо здесь. И выиграл спор. Расчехлил ружье, выстрелил и убил дупеля!
Длительное путешествие сблизило Николая Алексеевича и Авдотью Яковлевну. Некрасов оказался блестящим рассказчиком, а Панаева — идеальным слушателем. В своей упорной и длительной осаде неприступного сердца он выбрал выигрышную тактику — бить на жалость. Он вспоминал безрадостное детство, унылую юность и первые нищие годы в Петербурге. Авдотья слушала поэта иногда со слезами на глазах, в ее душе просыпалось первое нежное чувство к несчастному горемыке. Не зря говорят, что женщина любит ушами. Сегодня он был одет по последней моде, был уверенным в себе литератором и будущим дельцом, а ей еще виделся мальчишка, получавший тычки и затрещины от скорого на расправу отца…
Троица путешественников сначала остановилась в собственном имении Панаева, но вскоре перебралась к Толстому. Григорий Толстой показал себя радушным и щедрым хозяином. Гости отдыхали в свое удовольствие: Некрасов всецело предался своей страсти — охоте, Панаев совершал дальние пешие прогулки, Авдотья пристрастилась к поездкам верхом и рыбалке. Хозяин весь день был занят своим имением. Он занимался образованием деревенских детишек, устраивал разные либеральные нововведения вроде библиотеки и амбулатории для крестьян. Только вот освободить их от крепостной зависимости ему все было недосуг.
По вечерам за ужином собирались гости и хозяева. Столичные литераторы, не жалея красноречия, описывали свою затею с будущим журналом, Толстой их всячески поддерживал. Вскоре его тактично подвели к мысли о финансовой поддержке журнала. И тот согласился.
Вернувшись в Петербург, Некрасов и Панаев немедленно приступили к реализации планов. «Современник» на тот момент имел всего чуть более двухсот подписчиков. Выгоду могло принести только резкое увеличение их числа. Некрасов подсчитал, что их должно быть минимум 1200 человек. Но до этого надо было еще выкупить журнал. Сделка состоялась в сентябре 1846 года. Договорились с Плетневым о том, что ему будут ежегодно выплачивать 857 рублей 14 копеек серебром и 6 копеек с рубля за каждого лишнего подписчика сверх тысячи двухсот. По этому поводу Плетнев писал своему приятелю: «В прошлую среду министр подписал дозволение о передаче „Современника“… С плеч моих спала гора. Панаев тут показал себя благородным человеком, предложив мне платить за уступленное ему издание каждый год в течение десяти лет по три тысячи рублей ассигнациями. Я нахожу, что это уже и слишком выгодно для меня».
