Я опустилась на легкий плетеный стульчик, наблюдая за Олив, которая углубилась во встроенный гардероб, размером, наверное, с двойной гараж. Она быстро произвела смотр батальону вечерних туалетов, отбрасывая в сторону костюмы, украшенные блестками, полупрозрачные платья до полу, жакеты, расшитые бисером, с длинными юбками. На верхних полках располагались коллекции туфель в чистых пластиковых коробках; в другом конце гардероба висели шубы разной длины. Она выбрала вечернее платье средней длины на тоненьких бретельках и вернулась в спальню, чтобы тщательно изучить свое отражение. Платье было цвета авокадо и слегка изменило оттенок ее кожи.
— Ну, как? — спросила она, не отрывая глаз от зеркала.
— Ты в нем выглядишь зеленой.
Она бросила на свое отражение критическим взгляд.
— Верно. На. Возьми его. Мне оно все равно никогда не нравилось.
— Она бросила платье на кровать.
— Я не ношу таких платьев,— сказала я, чувствуя себя в высшей степени неловко.
— Возьми-возьми. У нас в доме будет вечеринка на Новый год, ты можешь в нем придти.
Она извлекла на свет божий черное платье прямого покроя. Она влезла в него и застегнула «молнию» на спине движением, которое сразу все в ее костюме расставило по местам. Она была такая худая, что было странно предположить, как такая большая грудь тоже может быть ее. Было такое ощущение, что ей на грудную клетку хирургическим путем добавили два этих мягких шарика. Попробуй-ка обнять такую женщину, и в вас неминуемо останутся две большие вмятины.
Она присела на туалетный столик и натянула черные шелковые чулки, затем ее ножки скользнули в черные туфли на каблуке никак не меньше восьми сантиметров. Она выглядела просто роскошно, вся состоящая из плавных линий и безупречной кожи, со светло-русыми волосами, ниспадающими на обнаженные плечи. Она порылась в шкатулке с ювелирными украшениями и выбрала бриллиантовые клипсы, сделанные в форме нежных серебряных веточек со сверкающими на них миниатюрными фруктами.
Она вернулась к гардеробу и появилась обратно в мягкой белой шубке такой же длины, что и платье. Когда она повернулась вокруг своей оси, взмахнув фалдами шубки, она была похожа на небольшой маячок, решивший принарядиться, облачившись в белую лису.
Она слегка улыбнулась, заметив мой взгляд.
— Я знаю, что ты думаешь, милочка, но они были уже мертвые, когда попали к скорняку. Купила ли я эту шубу, или нет, это не повлияло бы на их судьбу.
— Если бы женщины не носили меха, их не убивали бы,— сказала я.
