— Я думаю, что ничего, — невольно улыбнулся Крикс.
Хлорд вопросительно приподнял брови.
— Я попал в столицу только утром. А мои родители… то есть моя приемная семья… остались очень далеко отсюда.
— Где именно?…
— В нашей деревне, в Чернолесье.
— Чернолесье, Чернолесье… это ведь недалеко от Энмерри?
— Да.
— Но Энмерри находится за много дней пути отсюда. Как ты вообще попал в столицу?
Крикс замялся. Если рассказать, что от Энмерри до Мелеса он проплыл на корабле, то его непременно спросят, чем он заплатил за свое путешествие.
Но Хлорд истолковал его молчание по-своему.
— Другими словами, ты сбежал из дома и бродяжничал, пока не оказался здесь?
Крикс энергично закивал.
Что ж, это было в своем роде верно… хотя бродяжничать по-настоящему ему почти что не пришлось.
— Прелестно. Родственники у тебя в столице есть?
— Нет.
— А друзья?…
Крикс припомнил Рам Ашада, но потом решил, что назвать его своим другом будет все-таки порядочным преувеличением. Тем более, он до сих пор не знал, где именно живет его попутчик.
— Нет. Друзей нет, разве что один знакомый…
— Для столицы этого, пожалуй, недостаточно, — пожал плечами Хлорд. — А как тебя зовут?
— Каренн, — ответил мальчик после чуть заметной паузы. Он до сих пор не мог вполне избавиться от отвращения, которое в нем вызывало это имя.
— Ну, а на самом деле?… — холодно осведомился Хлорд.
Пятнадцать лет пробыв наставником, он удивлялся не тому, что все ученики периодически пытаются обманывать кого-нибудь из менторов, а тому, как неловко они это делают.
Мальчик тяжело вздохнул. Он сам уже запутался, что там "на самом деле". Про себя он продолжал считать своим то имя, которое придумал в первую ночь после побега из деревни. Оно было неудобным и опасным, но он все равно не мог заставить себя с ним расстаться. Может быть, из-за того, что он так сильно радовался, когда оно в первый раз пришло ему на ум. А может быть, и потому, что именно ему он был обязан самыми счастливыми днями своей жизни, проведенными на корабле Далланиса. Конечно, он все время опасался, что его обман раскроется, но все равно — никогда прежде ему не было так хорошо, как на "Поющем вереске".
Так что он уже сам не понимал, как ему теперь нужно называть себя.
Как раньше, "Безымянный", — или все же "Крикс"?…
— Ну?…
— Крикс, — вырвалось у мальчика — больше в ответ на собственные мысли, чем на заданный вопрос.
И все внезапно стало очень просто.
Почему-то страха больше не было. Наоборот, в глубине души он так долго боялся, что его тайна как-то выплывет наружу, что теперь, когда это действительно случилось, Крикс почувствовал даже что-то вроде облегчения.
