Валиор вздохнул и коротко поведал ей о разговоре с незнакомцем. В глубине души он опасался, что жена задаст те самые вопросы, на которые он сам так и не смог узнать ответов. Но Фила отнеслась к известию на удивление спокойно.
— А ты не думаешь, что этот человек мог быть его отцом? — спросила она мужа. — Хотя, конечно, мальчик на него нисколько не похож… вот, посмотри. У него кожа смуглая, как у энонийца, а тот был светлокожим. Но, может быть, ребенок просто пошел в мать. И, кстати, за ребенком хорошо смотрели. Он здоровый, сильный и тяжелый. А еще — очень хорошенький, — Фила тихонько рассмеялась. — Посмотри-ка на него!
Но Валиора занимали вещи поважнее, чем рассматривание каких-то там младенцев. Он остановился у стола и развязал кошель. Оттуда хлынул дождь из золотых монет. Валиор с первого взгляда определил, что среди них нет ни тонких, ни обрезанных, и стал раскладывать монеты в кучки, бормоча себе под нос, чтобы не сбиться со счета.
Даже если незнакомец говорил неправду, и через двенадцать лет он не получит еще десять лун, то и этого вполне достаточно, чтобы уехать в Тарес. Почти сразу Валиор решил, что деньги надо спрятать — где-нибудь в укромном месте, где до них не доберутся ни соседи, ни всезнающие деревенские мальчишки. До сих пор его семья не бедствовала, так что тратить неожиданно свалившееся на него богатство не было никакой необходимости.
…"Деньги" — вспомнил Валиор. — "Нужно сегодня же проверить, не пропали ли они. Если бы еще вся эта шайка во главе с их лордом Иремом не торчала прямо у ворот деревни! Мне кажется, они следят за каждым моим шагом. Впрочем, вздор…"
А Безымянный в это время шел по лесу в самом скверном настроении, какое только можно вообразить. Во всей деревне не осталось, должно быть, ни одного человека, не стоящего в эту минуту у ворот. Даже Близнецы, скорее всего, вертятся где-то возле всадников. И только ему одному ни с того ни с сего велели убираться, хотя именно он предупредил односельчан о появлении отряда лорда Ирема. С точки зрения приемыша, несправедливость была просто вопиющей.
Если Валиор пытался научить своего приемного сына независимости и самостоятельности, то ему это, бесспорно, удалось, и чаще всего Безымянный чувствовал себя прекрасно, проводя почти все свое время в одиночестве. Но сейчас — с внезапной остротой обиженного человека — Безымянный осознал, как утомительно все время чувствовать себя чужим и лишним. Не хватало только, чтобы Валиор вслед за другими начал обходиться с сыном так, как будто он — пустое место.
