УТРАТА ЕВРЕЙСКОГО САМОСОЗНАНИЯ
Евреи, в начале века прибывшие в Америку, работали в поте лица во имя того, чтобы их дети смогли стать американцами. Еврей-иммигрант брался за любую работу — чтобы его дети стали американцами и увидели лучшие дни. Он хотел, чтобы его сын получил хорошее образование, даже если для этого придется отдать его в нееврейскую школу, где учителя не поймут ни его самого, ни его духовного мира, ни его идиша. Все это нужно было для того, чтобы сын стал настоящим американцем. Евреи, проделавшие дальний путь из Европы в Америку, так и не отведали хорошей жизни. Всю жизнь они работали не покладая рук ради того, чтобы их дети стали настоящими, стопроцентными американцами.
Еврей принес с собой в Америку свою веру, свою религию, которую он сохранил на протяжении почти двадцати веков изгнания. Этот незримый багаж он проносил через таможню на Эллис-Айленд. Сойдя на берег, евреи спешили построить синагоги, свято веря, что Всевышний ждет те слезы, которые они проливают в Йом-Кипур. Еврей принес с собой все богатство еврейской субботы и был убежден, что и здесь, в Америке, в его доме всегда будет только кашерная пища. Его семейная жизнь строилась на тех возвышенных древних традициях, которым так завидовали другие народы. Он был полон гордости за свой народ и каждая еврейская трагедия была его трагедией. Еврейство он чувствовал всей душой, и именно эта глубокая привязанность к своей религии, к своему народу позволила ему пустить корни в Новом Свете.
Америка стала для еврея еще одним звеном в цепи его векового упорства, которое он черпал из веры. Вера наделила его громадной духовной силой. Сознание принадлежности к еврейскому народы вселяло в его сердце радость и гордость. Благодаря этому глубокому чувству гордости его предки остались евреями в России, где нередко восьмилетнего ребенка отнимали у родителей и отправляли на 25-летнюю службу в армию русского царя. Чувство гордости за свое еврейство спасало еврея в тех странах, где погромщики хотели растерзать его тело, а церковь — убить его душу. Чувство гордости давало еврею силы переносить все тяготы суровой жизни, холод и голод. То же чувство поддерживало его и здесь, в Америке, в дни тяжелого труда. Благодаря этому чувству он выжил в бедности и не впал в отчаяние, не спился, не стал человеконенавистником, не деградировал морально. Он не расставался со своим еврейством и за пределами дома — на улице, на потогонных фабриках, где он начинал свой долгий путь к тому, чтобы стать американцем. Его не покидала извечная еврейская мечта — дать своим детям больше, чем получил он сам. Он мечтал о том, чтобы его сын стал настоящим американцем и хорошим евреем.
