Вскоре жжение начало стихать, уступив место обычной ноющей боли. Только теперь Мадлен ощутила руку мужчины на своей обнаженной груди. Ее твердую мужскую силу. Мягкое прикосновение шелковистых темных волос, щекочущих кожу.
Мадлен разжала пальцы, поморщившись при виде алых отпечатков своих ногтей.
— Извините.
Гейбриел проследил за ее взглядом.
— Думаете, после того что вам довелось вытерпеть, я буду сетовать на подобную мелочь?
Мадлен попыталась улыбнуться, но тут взгляд Гейбриела упал на ее обнаженные груди, прижатые к его руке. Улыбка женщины тут же погасла, а ее соски, жаждущие внимания, превратились в тугие бусины.
Глаза Гейбриела потемнели так, что вскоре всю их зелень поглотили зрачки.
Мускулы на его руке напряглись, и Мадлен показалось, что это еле заметное движение вдруг прогнало из спальни весь воздух. На мгновение ей подумалось, что Гейбриел опустит руку, чтобы поласкать ее. Думала. Надеялась. Молила об этом.
Но вместо этого он резко отвернулся и взял из стопки на столе еще одно полотенце.
Спальня вновь наполнилась воздухом, и Мадлен судорожно перевела дыхание. Должно быть, она потеряла больше крови, чем предполагала.
Она хотела, чтобы Гейбриел дотронулся до нее.
О, она и раньше желала мужчин, но не позволяла отношениям заходить дальше простого желания. Мадлен наслаждалась новизной ощущений, но потом вспоминала о предназначении собственного тела и двигалась дальше.
Вот и сейчас пришла пора сделать это. Нужно как можно скорее получить информацию о Гейбриеле, и когда ее любопытство будет удовлетворено, она позволит ему и дальше работать на себя. А если нет — откажется от его услуг.
Сделав вид, что страдает от боли, Мадлен опустила веки, оградившись тем самым от Гейбриела и его чудодейственных нефритовых глаз. Чувство вины больше не помогало ей. Она с лихвой израсходовала запасы этого оружия.
Гейбриел не воспользовался ситуацией. Более того — он отвернулся. Он пытался противостоять ее чарам. А разве мужчина станет противостоять тому, чего не хочет?
Он дал Мадлен в руки оружие гораздо более сильное, чем то, которое она только что отбросила за ненадобностью.
Желание.
Поэтому теперь она станет делать то, что умеет лучше всего, — вытянет из него правду с помощью соблазна.
