— О нет, я не знала об этом тогда, и рассматривать старые обломки — не лучший способ провести время. Я не думаю, что хочу видеть это. Я ездила туда и оставляла машину возле спасательной станции, место Чик-чик… — она запнулась.
— Чикамакомико — великолепное имя, не правда ли? — Джеми улыбнулся.
— Да, Чикамакомико. Я ставила там машину, спускалась вниз к берегу, на пляж, и он был там, Джон Форчун. Мы разговорились. — Она заранее определила, что сказать об этом, и вздернула подбородок, несколько вызывающе. — Вот, собственно, и все.
— Вы обещали ему навестить завтра, — Джеми изучающе посмотрел на нее через стол. — Есть что-то, что вы не хотите мне сказать, что-то важное.
Мегги вздохнула. Она чувствовала себя эмоционально, как на крутом спуске с горы, и хотела, чтобы это как-то прекратилось. Она решилась, но еще не знала, как об этом сказать.
— Джеми! Я не хочу говорить об этом. Просто возьми меня домой с собой, Джеми. Пожалуйста!
Он привез ее домой, в его крошечную квартирку на Кроутин Саунд. Там они дарили друг другу чудесные наслаждения, с утонченной замедленностью выпивая каждый миг сближения. Она чувствовала себя умирающей от счастья. И он снова и снова брал ее, и они сливались в экстазе удовольствия. Он не отпустил ее в гостиницу, а оставил ночевать у себя. Всю ночь Мегги спала на руке Джеми.
Июль, 3, 1752
— Дуглас! Дуглас! О, Дуглас, ты вернулся! — воскликнула Маргарет, бросаясь к нему навстречу.
— Да, я вернулся, — сказал он, распахивая объятья. Обняв, почувствовал, что это уже вполне зрелая женщина. Им обоим было по восемнадцать, и он не видел ее уже пять лет.
После взаимных объятий она отступила на шаг.
— Ты стал выше, — сказала она критически. — И шире в плечах, и у тебя более короткие волосы. Ты теперь можешь походить на выходца из Ганноверской династии, с такими короткими волосами.
Он не мог определить, серьезно она говорит или шутит — в ее глазах прыгали чертики.
— Никогда, — сказал он. — И кроме того, короткие волосы носили пуритане. — Он наклонился к упакованному предмету, который при встрече опустил рядом с собой, раскрыл верх ящика и сказал:
— Ты видишь, Маргарет, барабан все еще со мной, и я служу принцу.
Она опустила глаза, чтобы скрыть раздражение, но так была рада встрече, что быстро о нем забыла:
— Я так тебя ждала, так счастлива, что ты жив. Пошли, идем в дом. Сколько времени ты можешь пробыть у нас?
— Недолго, — сказав, он тут же пожалел об этом. В его памяти Маргарет была прекрасна и душой, и телом. Но сегодня она была так очаровательна, что у него перехватило дыхание. На ней был накинут ярко-красный плед Макквари, и ее волосы, не менее яркие, были собраны в узел на затылке. Она тоже стала выше и тоньше, с узкой талией и полной грудью, и двигалась с женской грацией.
