— Я не могу поверить, что у нас остался всего один день, — сказал он.
— И две ночи, — добавила она быстро, смутившись, и затем выпила сразу большой глоток бренди.
— Да, и две ночи, — медленная улыбка появилась на его лице. — Но этого все же так мало.
— Я знаю, — согласилась она с выражением несчастья на лице.
— Вы, кажется, хотели быть на Аутер Банкс, чтобы прочувствовать всю атмосферу этих мест. Я думаю, вы согласитесь со мной: вы изменились, Мегги, после вашего приезда сюда, вы как-то открылись, расцвели.
Он был прав, конечно: она не узнавала себя, исчезла привычка пожимать плечами. И все это влияние отпуска, не так ли? Было нервное истощение, когда она приехала сюда, и ничего больше.
Джеми молчал. Он взглянул в окно, на другой столик. Хотя за окном было темно, но море тускло отсвечивало. Мегги чувствовала, что у него внутри что-то происходит. Она ощущала это и беспокоилась собственным ожиданием, поднимавшимся в ответ. Он повернулся к ней и положил руки на стол. Взглянул ей в глаза, и она протянула ему руки.
— Вы, действительно, хотите вернуться в Атланту? — спросил он.
— Я… — слова застряли в горле. Не хотелось думать о возвращении, а только об одном — быть с ним. Была уже готова умереть от желания, когда руки Джеми плотно легли на ее ладони и сжали ее пальцы. С трудом смогла сказать: — У меня нет выбора. Я должна вернуться.
— Там у вас кто-то есть, Мегги? Мужчина? Женщина? Там есть что-то более важное, чем здесь?
— Н-нет, — она больше не могла терпеть его прикосновения и убрала руки. — Что меня ждет там? Просто работа. Я должна работать, Джеми. Я весьма довольна своей работой. Это единственная вещь, которую я умею делать, чтобы поддержать себя.
Он откинулся на спинку стула и тяжело вздохнул, затем широкая ироническая улыбка появилась у него на лице:
— Работа! И это всего-то? Я боялся, что кто-то у вас есть.
— Никого, — сказала Мегги озадаченно.
Как он так мог подумать? Он ответил сам на этот незаданный вопрос:
— Вы кажетесь такой скрытной, сдержанной. Я думаю, что если бы мы оказались в близких отношениях, вы стали бы стесняться и пугаться этого каждый раз, снова и снова.
Мегги судорожно сглотнула и рискнула:
— Я не хочу стесняться вас, Джеми. Более того, напротив.
— О, Мегги! — звук его голоса и блеск его серых глаз вызвал у нее бурю чувств и желаний.
В этот момент Мегги увидела краем глаза, что кто-то приближается к их столу. В глаза бросился яркий многоцветный шарф поверх твидового костюма. Она узнала его — это был Джон Форчун.
