Зойд двинул к торговому центру «Винляндия» и немного покатался кругами по парковке, выкуривая пол косяка, обнаруженные в кармане, после чего поставил керогаз и зашёл в «Больше — меньше», скидочный магазин для крупноразмерных женщин, где приобрёл выходное платье нескольких цветов, хорошо будет смотреться по телевидению, уплатив за него чеком, насчёт коего у них с продавщицей возникло общее предчувствие: он окончит свои дни прицепленным к этой же кассе, когда у него не заладится клиринг, — и прошествовал в мужскую уборную заправки «Со-Свистом», где переоблачился в платье и небольшой щёткой попробовал начесать то, что у него на голове, в колтун, который, надеялся Зойд, отпечатается у психической здравоохраны как вполне придурочный. Вернувшись к колонке, заправился на пятёрку, залез на заднее сиденье, достал из коробки кварту масла, которую там держал, нашёл носик, пробил его в банке, почти всё масло залил в двигатель, но немного оставил — смешал с бензином и заправил этим бачок элегантной маленькой мотопилы, на вид — импортной, габаритами с «мини-мак», — после чего уложил её в холщовую пляжную сумку. Из будки выбрела подруга Прерии Скольз — поглядеть.
— Ой-ёй, уже опять пора, что ли?
— Этот год подкрался незаметно, очень не хотелось бы думать, что я для такого слишком стар.
— Понимаю, — кивнула Скольз.
— Скольз, тебе пятнадцать.
— И всё повидала. Чьей витрине теперь от вас достанется?
— Ничьей. Это я бросил, прыжки из окон у меня в прошлом, в этом году я просто занесу эту малютку в «Затор», а дальше видно будет.
— Ым, может, и не стоит, мистер Коллес, вы там последний раз давно были?
— Ой, я знаю — там заседают омбре[1] повышенной прочности, натуральные бяки, целыми днями спасаются от смерти под падучими стволами, им не до непривычного, зато будет эффект неожиданности. Или нет?
— Увидите, — присоветовала утомлённая Скольз.
Ещё как увидит, но лишь после того, как проведёт на 101-й времени больше, нежели способно выдержать его и без того хрупкое чувство юмора, ввиду каравана трейлеров «виннебаго» из других штатов на какой-то досужей экскурсии к секвойям, посреди коих, на двухполосных отрезках, пришлось сбрасывать скорость и мириться с обилием внимания, не сплошь при этом дружелюбного.
— Отвалите, — завопил он, перекрывая мотор, — это, э, родной Калвин Кляйн!
— Калвин не шьёт больше 14-го размера, — наорала на него из своего окна девчонка моложе его дочки, — а вас надо изолировать.
