— Бе-е-е… бе-е-е…безобразие. Бе-е-е… бестолочь, бе-е-е… безмозглая. И-и-и… заче-е-ем… мне-е-е… всё-ё… это было надо? Ну что мне-е-е… те-епе-ерь… де-е-елать?…
Овца, истошно брыкаясь, опустила в отчаянии свою голову и как бык во время корриды, устремилась в глубь супермаркета, прорываясь сквозь строй, разбегающейся в суматохе очереди.
Она крушила рогами прилавки, топтала копытами упаковки с продуктами, трясла своими жирными, кучерявыми боками, одним словом, пыталась сделать всё, чтобы только сбросить такую непривычную для неё личину.
Та женщина, что превратилась в собаку, отчаянно заливавшуюся сочным лаем с пеной на темных губах, своей черноротой пасти, вошла в такой раж, что даже когда увидела и осознала все происходящее, ещё с минуту не могла остановиться. Когда же ей удалось усмирить переполняющий её порыв, она опустила с тележки передние лапы и, поджав к животу свой облезлый и куцый хвост, начала озираться по сторонам. От стоявших в кассы очередей, не осталось и видимого следа. Народ попрятался кто куда, не смея издать даже звука, кое-кто осенял себя крестным знамением, в надежде на высшую защиту и искупление.
Тишину нарушали лишь звуки, трещащих под ударами рогов и копыт стеллажей, шорохи разрывающихся обёрток и бьющегося стекла. Это буйствовала и неистовствала её подруга по несчастью — овца.
— У-у-у-у-у-у… — истошно, от накатившегося отчаяния завыла собака и залаяла, срывающимся на визг голосом, — гав…, гав…, гав. арили мне люди, нельзя так — сама себе беду накличешь. Ну почему было не послушать?…
И сторонясь перепуганных людей, псина, семеня и перебирая тощими лапами, переместилась бочком к рядам с разгромленными стеллажами и устремилась, виляя хвостом к бушующей в дальнем углу зала овце.
Зал был пуст. Перепуганные охранники и менеджеры, спрятались за дверями со стеклянными окошками, откуда пристально наблюдали за происходящими событиями. Никто из них не решался призвать животных к порядку. Кому охота оказаться с переломанными костями в больнице или ещё и того хуже, лечиться уколами в живот от бешенства?
На какой-то момент животные пропали из зоны видимости, за рядами с алкогольной продукцией. Ожидаемого всеми звона разбивающихся об пол бутылок не произошло. В стенах помещения супермаркета повисла подозрительная тишина, а ещё через минуту её нарушил стук каблучков женских туфель о мозаику кафельной плитки, украшенного под разноцветный мрамор пола.
К удивлению окружающих из дальнего угла магазина, по направлению к кассам шли уже всем знакомые женщины, минуту назад представлявшие собой странное зрелище в виде злобной собаки и обезумевшей овцы.
