— Дайте ему меч, — с улыбкой сказал Владигор, и тотчас Бадяга, которого тоже весьма забавляло происходящее, потянул из ножен меч со словами:
— Возьми мой клинок, о храбрый витязь, чьи мозги выдул из головы могучий Стрибог!
Дружинники захохотали, но неизвестный закричал еще громче. Теперь в его голосе слышался вопль отчаяния и даже безнадежной скорби:
— Не надо меча! Палицу дайте или копье!
Владигор, продолжая улыбаться, убрал свой меч в ножны и легко вскочил в седло:
— Все, братцы, заезжаем в лес. Не биться же мне с каждым полоумным! Этак и до Бореи к сроку не доберемся!
Отряд с хохотом снова двинулся в путь, но долго еще за спиной слышались истошные крики человека, оставленного ими на лугу:
— Владигор! Все равно не видать тебе руки Кудруны! Она моею будет, моею-у, по-мни-и-и!!
Князь молча ехал по лесной дороге, погруженный в мечты о встрече с возлюбленной своей, когда его догнал Бадяга. Дружинник, тревожно озираясь, заговорил:
— Не по нраву мне, господин, этот лес. Не Гнилым ли его зовут? Да и этот богами обиженный, что затеял драться с тобой, откуда он только взялся? Что ему от тебя было нужно?
Владигор с грустью ответил:
— Не столь он, полагаю, сумасшедший, каким кажется. Слышал, что кричал он о Кудруне? Эх, брат, догадываюсь я, что он той же стрелой поражен в самое сердце, как и я. Не пойму только, почему отказывался он от меча?
Бадяга махнул рукой:
— Чего тут непонятного, княже? Не держал он никогда в руках меч, вот и вопил: дайте булаву, дайте булаву! Мужик, одним словом, сволочь, смерд! Хватит о нем вспоминать — не стоит он того! Давай лучше вот о чем порассуждаем: как в состязании тебе первым выйти, коль уж победить вознамерился…
Витязи ехали по узкой дороге, и ничто в этом красивом дремучем лесу, полном запахов, птичьей и звериной возни, не настораживало их, не говорило об опасности. Но едва они заехали в чащобу, Владигор вдруг перестал внимать болтливому Бадяге, натянул поводья, останавливая коня, и поднял руку, требуя от остальных сделать то же самое. Навстречу отряду бежала простоволосая и босая женщина в нищенской одежде. Подбежав к Владигору, она повисла на узде его коня и, видно догадываясь, что он глава отряда, заговорила, глотая слезы:
— Там… там на нашу деревушку напали разбойники! Все жгут, уводят скот, поубивали много наших! Помогите, господин, а то они всех, всех перебьют!
— Но где же деревушка? — удивился Владигор, не видя впереди ни поляны, ни хотя бы широкой просеки.
