— Даже сейчас, Луиза, когда вы серьезно обсуждаете себя и свои чувства, вы как бы держитесь в стороне от этих чувств, даже когда говорите. Вы можете почувствовать, насколько какая-то часть вас самой не хочет погружаться в то, о чем мы говорим?
— Да. — Рука перестала двигаться и успокоилась. — Да, полагаю, я действительно неохотно погружаюсь в те чувства, которые разбудил во мне разговор с Синтией. Фактически с того самого времени я боялась этого момента. Часть меня хотела отдаться этим чувствам, представить себя на месте Синтии, действительно насладиться этим и, может быть, даже ласкать себя. Другая часть продолжала говорить: "Тебе придется рассказать Джиму обо всем, что ты думаешь и делаешь, так что будь осторожна". И полагаю, — она печально улыбнулась, — я все еще осторожна.
— Луиза, как насчет Синтии? — Я был тверд. Теперь я вспомнил, кто такая Синтия, и подумал, что будет полезно остановиться на ней. У меня мелькнула догадка, что, возможно, сон каким-то образом с этой девушкой связан.
— Что приходит вам в голову сейчас, когда я снова напомнил о ней?
— Ну, только то маленькое приключение, о котором она мне рассказала. То есть я не хочу преуменьшать его. Она рассказала мне, потому что была так переполнена чувствами, и ей необходимо было поделиться с кем-то, но... О, я не знаю. Похоже, я заговариваюсь. Вы помните тот инцидент, о котором я вам говорила, то, что случилось с тем молодым человеком...
Она, очевидно, была взволнована и чувствовала себя неловко, борясь между желанием замять эту тему и импульсом обсудить ее.
— Что случилось с тем молодым человеком?
— О, вы можете быть таким невыносимым! Вы прекрасно знаете, что случилось, ведь я все рассказала на прошлой неделе. — Она остановилась. Ее руки снова занялись юбкой, которая, казалось, не прикрывала ее так хорошо, как ей того хотелось. Ее колени и часть бедер были открыты, но это ни в коем случае нельзя было считать какой-то выдающейся демонстрацией ног. Я молчал, и через некоторое время она продолжила. — Ну, вероятно, вы хотите, чтобы я рассказала вновь. Синтия отправилась домой к этому молодому человеку, и он уговорил ее позировать ему. В конце концов, она позировала перед ним обнаженной, а затем они — э-э... затем они занялись любовью. — Она снова остановилась, и теперь ее рука играла пуговицами блузки, что в последнее время было довольно частым жестом.
Она ждала моего комментария, но я продолжал молчать.
