Конечно, Робеспьер приветствовал законодательные акты Собрания, закрепившие успехи, вырванные народом у абсолютизма и феодализма. Отмена прежнего деления граждан на сословия, ликвидация наследственного и личного дворянства, национализация церковных владений, устранение преград, мешавших промышленности и торговле, - все это радовало и вдохновляло защитника народных прав.
Но он не мог оставаться равнодушным, видя, как одновременно с этим, боясь дальнейшего расширения и углубления революции, Учредительное собрание издает целую серию антинародных законов, сводящих на нет все обещания о равенстве и братстве. Он требовал, чтобы законодатели последовательно и полно применяли принципы Декларации прав, а не противоречили им на каждом шагу и чтобы законы, издаваемые именем свободы и равенства, не угнетали свободу и не нарушали равенство во благо богачей и в ущерб труженикам. Все его речи в Собрании - а выступал он за три неполных года более пятисот раз - были посвящены борьбе за народные права и за улучшение жизни народа.
Не было другой проблемы, которая так волновала бы Робеспьера, как проблема избирательного ценза.
Декреты, принятые Учредительным собранием, лишали избирательных прав всю массу неимущего и малоимущего населения страны, которое произвольно зачислялось в категорию пассивных граждан. Активными была признана лишь верхушка налогоплательщиков, составлявшая около одной шестой части французов.
Это глубоко возмущало Робеспьера. Он неоднократно спорил по вопросу о цензе как в Собрании, так и в печати. Указывая на чудовищное противоречие между подобной постановкой проблемы ценза и высокими принципами Декларации прав, он говорил:
- Закон есть выражение общей воли, утверждает Декларация прав; однако возможно ли это, если огромное большинство тех, для кого закон создается, решительно никак не могут повлиять на его издание?.. Самодержавие народа, о котором твердит Декларация прав, - пустая формула, раз большинство народа оказывается лишенным политических прав, которые так неразрывно связаны с народным суверенитетом!..
Гневно разбивая аргументы тех, кто утверждал, будто бедняка легко подкупить и тем сделать его социально опасным, Робеспьер напоминал не без горечи Собранию:
- Разве богачам и важным господам обязаны вы тем славным восстанием, которое спасло Францию и вас? Боролся ли тогда народ для того, чтобы помочь вам защитить его права и его достоинство, или для того, чтобы дать вам власть лишить его их? Затем ли он сверг иго феодальной аристократии, чтобы подпасть под иго богачей?..
