Марат умел схватить каждую мелочь; она будоражила его мысль, наталкивала на определенное заключение, и вот из-под его пера выходила новая статья, новый сигнал тревоги, гулко отдававшийся по всей стране.
Вот и сейчас, в начале 1790 года, он бил прямо в цель.
Главным объектом своих нападок он сделал Жака Неккера, генерального контролера финансов, еще недавно популярного в народе, а ныне в значительной мере повинного в валютном хаосе и голоде, которые царили в стране.
Господин Неккер понял, с каким противником ему приходится иметь дело.
Поначалу он решил устрашить журналиста, отправив к его дому отряд национальных гвардейцев. Но гвардейцы господина министра встретили заслон из гвардейцев Кордельеров, а общее собрание дистрикта торжественно объявило, что Марат не может быть арестован без санкции местных властей.
Тогда господин Неккер мобилизовал свору продажных пасквилянтов, наводнивших Париж анонимными брошюрами, с помощью которых всесильный министр рассчитывал опорочить противника и свести его влияние на нет. Результат оказался обратным: парижане с еще большим вниманием прислушивались к голосу Марата, который усилил выпады, используя тактические промахи и лживые наветы своих "обличителей".
Наконец, господин Неккер решил прибегнуть к испытанному средству: раз неуемного журналиста нельзя было ни устрашить, ни опорочить, его следовало купить. Агент министра, явившийся однажды утром на квартиру Марата, предложил ему ни много ни мало - миллион ливров! Ответом на эту попытку было "Разоблачение господина Неккера, первого министра финансов, направленное в народный трибунал господином Маратом" - самый яркий и страстный из всех его антиправительственных памфлетов этой поры.
Почти все газеты Парижа, как солидарные с Маратом, так и враждебные ему, откликнулись на памфлет; скомпрометированному министру угрожала отставка.
Господин Байи был в восторге.
Теперь, наконец, представлялся неповторимый случай навсегда покончить с крамолой. Причем особенно важным казалось то, что в деле с памфлетом замешаны оба мятежника - и Марат, и Дантон, его покровитель.
Вот тут-то и можно прихлопнуть их обоих.
Впрочем, не сразу.
Начинать следует с Марата.
Марат - одержимый. Его не купить ни деньгами, ни карьерой. Он не щадит себя. Своими памфлетами и статьями он сам отрезал себе путь к отступлению. Теперь только бы арестовать его, а там расправа будет короткой.
Дантон - другое дело. Этот смутьян творит не меньше зла, чем Марат. Но он дьявольски хитер. В отличие от Марата, он не оставляет следов. Он ничего не пишет, а зажигательная речь - вылетела и пропала! Поди докажи. Впрочем, при большом желании доказать можно. Но нужно терпение. Нужно действовать постепенно, путем планомерной компрометации. Вот здесь-то и поможет "дело Марата". Оно наверняка даст кое-какие материальцы для возбуждения "дела Дантона"...
