На вокзале Неймоши телеграф и телефон работали круглые сутки. При создании заново всей организации нельзя было совершенно обойтись без трений. Все лица, принадлежавшие к штабу, были чрезвычайно перегружены. Однако в напряженной работе встречались также и светлые минуты. Материальная помощь со стороны европейцев здесь на севере оказывалась также и нашему штабу. Мы были прямо избалованы многочисленными посылками от частных лиц. Когда кто-нибудь из нас ехал по Северной железной дороге, на которой в мирное время было трудно, даже за деньги, добыть себе немного продовольствия, теперь почти на каждой станции кто-нибудь заботился о нас.
Я вспоминаю один случай, когда в штаб, в Неймоши, вернулся из области северной горы Эрок сильно истощенный усиленной разведывательной службой обер-лейтенант фон-Шроттер. После того, как его с 7 до 11 часов, казалось, отлично накормили. он застенчиво попросил дать ему все-таки еще раз поужинать. На следующий день он отправился в 14-дневный отпуск в свою плантацию, расположенную в Узамбаре, чтобы отдохнуть и прийти в себя. После завтрака мы дали ему с собой в вагон кофе, хлеба, масла и мяса и просили различные станции позаботиться об этом совершенно изголодавшемся разведчике. Таким образом, через полчаса в Кахе тамошней станционной охраной ему снова был подан завтрак; в Лембени милая жена местного коменданта вокзала испекла ему пирог, и в Саме о нем позаботился начальник местного рекрутского депо фельдфебель Рейнгард. В Макандже дежурный колонист Барри принес ему собственноручно приготовленный шоколад и "бычачье сердце", - это фрукты величиной приблизительно с дыню. В Буйко гостеприимный начальник движения Северной дороги Кюльвейн, который так часто подкреплял нас при наших проездах, приготовил ему великолепную еду. В Момбо, куда стекалось продовольствие из Узамбарских гор и где мы устроили наши армейские мастерские, нашего лейтенанта ожидал морской офицер Мейер с сытным ужином. Но тут мы получили телеграмму: "Прошу больше ничего не заказывать, Я больше не могу".
Когда служба это допускала, мы не забывали о развлечении и отдыхе. Часто собирались по воскресеньям в окрестностях Неймоши для веселой облавы. Носильщики и аскари скоро поняли свою роль загонщиков и в образцовом порядке гнали к нам сквозь густейший кустарник дичь, о которой они предупреждали громкими криками "Худжу, худжу" ("вот он, вот он"). Что же касается разнообразия дичи в этом районе, то такого никогда нельзя встретить на охотах в Европе: зайцы, различные карликовые антилопы, цесарки, куропатки, утки, кустарные и водяные козлы, рыси, разных пород дикие свиньи, шакалы и множество другой дичи. Я вспоминаю, что однажды, к моему изумлению, в 15 шагах передо мной бесшумно появился лев. К сожалению, я имел в руках охотничье ружье, и, пока успел привести в готовность лежавшую у меня на коленях винтовку, он так же бесшумно исчез. Охота в богатой дичью области Килиманджаро и еще больше на восток от Таветы давала нам приятное разнообразие в нашей мясной пище. Снабжение мясом в основном основывалось на пригоне масаями для войск гуртов скота из областей Килиманджаро и Меру, а также издалека из областей, примыкающих к озеру Виктории.
