— Э, а этот откуда нарисовался? — удивился бармен.
— Не знаю. Когда пришла, он уже там сидел, — сказала Лида.
Ее искусственные, длинные ресницы матово поблескивали. Было заметно, что она слишком накрашена.
— Что будем заказывать, дорогой? Вы один? — вроде как успокаивая то ли себя, то ли гостя, обратился бармен к Антону. — Кто ему открыл? — обернулся к Лиде.
— Я не открывала. Когда пришла, он уже сидел за столом, — повторила Лида.
— Да ладно, хватит тебе, дорогуша! — махнул рукой бармен. — Сука буду, сто процентов твой клиент. Зачем темнить?
— Еще так скажешь — уйду… Все. Хватит! Каждый день одно и то же… вспыхнула Лида, но бармен не дал ей договорить.
— Ради бога!1 Только потом не просись назад, — каким-то образом он умудрился одновременно и уступить, и пригрозить.
— Я никого ни о чем не прошу. Такую работу где угодно найду… Еще меня попросят! — распалялась Лида.
— Всо!2 Хватит. Потом поговорим. Теперь займись клиентом, — деловым тоном сказал бармен. — Заказывайте, что хотите, — обернулся он к Антону.
Только тут Антон всмотрелся в него. Пожалуй, ему было немного за тридцать, хотя выглядел он гораздо старше. Скорее всего, из-за ранней лысины и очков. Явно хотел произвести на клиента впечатление хорошо воспитанного человека, но вежливость выглядела натужной и придавала ему плебейский, неприятный вид.
— А есть-то хоть что-нибудь? — грубовато откликнулся Антон.
— Э, как это — что-нибудь?.. У нас есть все. Закажите, что желаете, а Лида обеспечит… Верно, Лида? — Как говорится, «сослалась лиса на собственный хвост»3.
Официантка, и впрямь пышная, как лисий хвост, скорее всего, по совместительству выполняющая в этом непонятном заведении и другие обязанности, все еще дулась на бармена. Во всяком случае, ей явно надоели оба ремесла.
— Ничего я не обеспечу… Рабочий день кончился, — хмуро буркнула она.
— Не обеспечишь?.. Что значит не обеспечишь! Не выводи меня из терпения, шлюха полуночная, сучара! — Из терпения бармен не то что вышел, а выскочил, выпрыгнул и, казалось, готов был броситься на официантку через стойку.
— Эй, прыщ, остынь! Как ты разговариваешь с женщиной… — спокойно сказал Антон.
Бармен от неожиданности онемел. А может быть, сознательно прикусил язык, чтобы выиграть время, успеть все взвесить, а затем уже действовать.
— Сперва научись разговаривать, а потом бар открывай… — продолжал Антон, ободренный молчанием бармена. — Здесь юный придурок должен учиться тому, чему не научился в школе: милости прошу, извольте сесть, прошу прощения… всего вам доброго… Не ссыте на ножку стола. Не гасите сигарету об стену. Не плюйте в кофе соседу…
