Мы смогли каким-то образом просуществовать 90-е годы, когда были не в фаворе у действующей власти, говорили не то, что она хотела слышать. Говорили о неправильной политике в СНГ. О грубых ошибках в отношениях с Украиной, с Казахстаном.
Я до сих пор не могу простить ни нашему Министерству иностранных дел, ни власти российской, ни депутатам то, что они в 1998 году проголосовали за ратификацию Договора о дружбе, сотрудничестве и партнёрстве с Украиной, названного Большим договором. То, с чем нам приходится сталкиваться теперь, уходит своими корнями в это решение. Этот договор был написан под копирку с кучей других однотипных договоров. Он по содержанию не отличался от такого же договора с Узбекистаном, имел (и имеет) такие удивительные статьи, что русский язык на Украине и украинский язык в России развиваются на паритетной основе: сколько украинских школ в России - столько же должно быть русских школ на Украине.
В том договоре не было ни механизмов дружбы, ни условий партнёрства, ни гарантий сотрудничества. Мы считали: прежде, чем Россия подпишет этот договор, главным и единственным приобретением которого с украинской стороны было признание границ, имея на руках такую проблему, как проблема Крыма и Севастополя, и таким образом решая её в пользу Украины, мы должны были взять с Украины гарантии. Должны были добиться, чтобы Украина подписала в Крыму федеративный договор. Мы должны были добиться, чтобы Украина Севастополь отдала нам в аренду на длительный срок. Не бухты Севастополя - 5% его территории и акватории, как следует из Соглашения 1997 года, а весь город Севастополь. Ничего этого не было нашей властью проделано.
Тогда нам ничего не оставалось, кроме как выступить против ратификации этого договора. Мы проводили митинги. Были выступления в Думе. Коммунисты раскололись. Большая часть коммунистов добилась голосования Думы за ратификацию. Затем, несмотря на сопротивление части Совета Федерации, окружения Лужкова, Большой договор прошёл через Совет Федерации. Правда, России тогда удалось отстоять необходимость русификации своих Соглашений по флоту вместе с Договором украинским в Верховной Раде, чего они не хотели. Это было единственное приобретение.
Во всём остальном условия такой договорённости с Украиной привели, во-первых, к дальнейшему неблагоприятному сценарию российско-украинских отношений, поскольку сам по себе договор означал, что главная головная боль Украины снята. Её границы признаны, и теперь в рамках этих границ она может строить своё государство. Кучма, который подписал этот договор, радовался, не понимая, что с этого момента сделал своё дело. Он по инерции переизбрался в 1999 году, но уже через год американцы заставили его взять в качестве премьера Виктора Ющенко, а через два года началась кампания "Украина без Кучмы", которая потом привела к "оранжевой революции". Она бы привела и к досрочному прекращению полномочий, если бы в тот момент не сменилась власть в России, и Владимир Путин не вступил бы в борьбу за Украину, уже тогда понимая, что это означает.
