Домохозяин не упомянул о краткой отлучке своего гостя вчерашним утром. Глядя вслед Петру, когда тот выскользнул на улицу, придерживая что-то на левом боку, он обо всем догадался. А ближе к вечеру по Иерусалиму поползли слухи, что галилеянин, убитый зелотами, — тот самый, что накануне призвал Бога в свидетели своего спора с Каиафой, и Бог вынес свой приговор, покарав Искариота.
— Думается мне, — Петр криво усмехнулся, — что большинство из них сейчас спит. Однако скажи, ессеи помогут нам?
— Да, у меня добрые вести. Они считают Иисуса одним из израильских праведников и согласны похоронить его на одном из своих кладбищ. Но перенести тело можно не раньше, чем протрубят в рог, возвещая окончание Пасхи. Ты же знаешь, ессеи неукоснительно соблюдают ритуалы и ни за что не прикоснутся к мертвому телу, пока праздники не закончатся.
Петр покосился на собеседника:
— И где его похоронят? Под Кумраном?
Домохозяин отозвался не сразу. Сперва помолчал, глядя на Петра в упор. Потом ответил:
— Понятия не имею. Этого они мне не сказали. «А когда скажут, ты об этом не узнаешь. Ни за что».
Отец Нил осторожно прикрыл дверь библиотеки. Много лет он многие годы посещал ее беспрепятственно, но, когда учредили схоластикат, замки были заменены, и последние четыре года вход в эту часть северного крыла для него был закрыт.
Он почувствовал знакомый запах, и ему показалось, будто здесь все по-прежнему. Сколько раз он, бывало, заходил в хранилище, чтобы прихватить к себе в келью новую книгу! И каждый раз это было похоже на обретение нового друга, начало новой беседы. Книги всецело, безраздельно преданны тому, кто ищет в них ответы на свои вопросы тактично, но настойчиво. А отец Нил был чрезвычайно упорен в поисках истины.
Он, выросший среди материалистов, почитавших лишь благополучие и успех, однажды увидел впереди свет. Как это случилось, он уже не помнил. Но именно тогда он понял, что мир — это не только то, что мы просто видим, слышим и осязаем. В душе его зародилось желание постигнуть то, что за гранью видимого, ведь этот путь стоит того, чтобы потратить на него всю жизнь.
С тех пор отцу Нилу стало казаться, что в этом и заключается единственный смысл бытия, достойный свободного человека. А поиски незримого казались ему единственным занятием, не подвластным никакому давлению извне.
Входя в библиотеку северного крыла, он еще не понимал, как глубоко заблуждался. Ведь ему пришлось обманом проникнуть сюда, а его единственный друг в аббатстве погиб, возможно, лишь потому, что бывал здесь слишком часто.
