— Конгрегация должна следить за тем, чтобы преподаватель — богослов не допускал вольностей, толкуя священное писание. И этот монах будет не первым, кого призовут к порядку.
Если бы кто-то наблюдал за происходящим, он почувствовал бы, как усмехнулись собравшиеся.
— …но обстоятельства сложились исключительные. Отец Андрей был высокообразован и одарен острым, пытливым умом. Сам он уже не сможет причинить вреда, но что он успел передать своему ученику, отцу Нилу? Судя по донесению отца настоятеля, их связывала тесная дружба, что для аббатства и само по себе явление прискорбное. Иначе говоря, вопрос в том, заразился ли отец Нил теми же пагубными идеями? У нас пока не было способа выяснить это.
Один из братьев приподнял сложенные руки:
— Скажите, брат ректор, этот отец Нил… Ему, случаем, не приходится тоже путешествовать Римским экспрессом?
— Разумеется, это можно было бы устроить. Но о втором самоубийстве в том же аббатстве нечего и думать. Тут уж нам не убедить ни французское правительство, ни общественность. Однако же дело не терпит отлагательства. Этот монах регулярно читает лекции и, похоже, решил поделиться со студентами некоторыми своими выводами. Что это за выводы, мы не знаем, но не стоит рисковать; кардинал возлагает большие надежды на схоластикат монастыря Сен-Мартен и хочет, чтобы он был совершенно безупречен.
— Что вы предлагаете?
Ректор сел, спрятав руки в рукава стихаря.
— Пока не знаю. Необходимо, и притом немедленно, выяснить, что известно этому монаху, и, если он еще не докопался до чего-то серьезного, нужно выяснить, до чего он способен дойти своим умом. Я буду держать вас в курсе.
Он выдержал паузу, устремив напряженный взгляд на распятие, на слоновой кости которого темнела кровь. Следующий вопрос был потруднее, и приступать к нему следовало с большой осторожностью.
— Ни один из вас не знает ничего или почти ничего о брате, сидящем рядом. Таким образом, лишь на меня одного ложится тяжелая обязанность оберегать наш Союз.
Ректор Союза Святого Пия V назначается пожизненно. И только он один знает имена остальных одиннадцати братьев. Они же знают лишь его одного. Когда он чувствует приближение кончины, то сам избирает своего преемника среди братьев. Начиная с 1570 года большинство ректоров были достаточно благоразумны, чтобы умереть до наступления старческого слабоумия. Подчас, конечно, приходилось помогать тем, кто дорожил своей жизнью больше, чем служением Учителю. Дееспособность главы Союза находилась под неусыпным контролем Одиннадцати. И сам ректор, в свою очередь, следил за тем, чтобы никто из братьев не нарушал Устава. Если же такое случалось, то с провинившимся поступали вполне определенным образом. Для подобных случаев существовала особая процедура, которую и предстояло сейчас применить по отношению к одному из братьев.
