– Ты хочешь, чтобы я расстался с Иди.
– Ладно, Хаос. – Кули растянул рот до ушей. – Как знаешь. Вот я здесь, перед тобой, готов дать ее адрес, пытаюсь убедить насчет тестов, а их надо пройти обязательно, если хочешь тут остаться с Иди или без Иди, а ты намекаешь, что лучше проведешь ночь с Джеральдом. Как знаешь.
Хаос промолчал.
– В понедельник ей на работу… Пускай утром заодно подвезет тебя к моему офису. Гестирование займет часа полтора.
– Хорошо, я подумаю. – Сказав это, Хаос ощутил себя сломленным.
– Вот и прекрасно.
Кули дал ему адрес, и Хаос сразу почувствовал, что его надули – Иди поселилась в считанных кварталах отсюда. Едва машина Кули скрылась из виду, Фолт исторг поток бессвязных ругательств. Хаос не стал выяснять, почему он так долго ждал.
– Мне надо поспать, – рассеянно произнес Фолт, когда они остановились перед трехэтажным многоквартирным домом. Иди досталась квартира на третьем этаже. – А то застряну тут…
– Ага, хорошо. – Хаосу хотелось скорее подняться к Иди. Надо было поразмыслить.
– Так что давай там, улаживай, – продолжал Фолт, – а утром я за тобой подскочу. Годится?
– Что?
– С утра пораньше, пока город не проснулся. Сбежим от твоих приятелей-фашистов. Смажем пятки, пока они будут утренний кофе варить.
– Ну, не знаю…
– Ты же в Сан-Франциско хотел, помнишь? Там тебя Кэйл ждет.
– Не знаю. Я вообще не знаю, что делаю. – Хаосу не хотелось расставаться с Иди. А еще не хотелось проходить тесты на везучесть. Большой беды не будет, если завтра Фолт вернется, решил он. А сам он не поедет, если не захочет.
– На, – сказал Фолт. – Он вытащил из рюкзачка черный пластмассовый параллелепипед. – Кэйл просил передать. Тебе видак понадобится.
– Видак?
– Спроси у Иди. Они тут, наверное, почти в каждом телеке. Она знает.
Хаос взял кассету.
Фолт закурил сигарету и принял горделивую позу – восстановил образ мятежника, разрушенный Кули. Застегнул ремешок шлема и завел двигатель.
– До завтра, Эверетт.
Эверетт. Хаос мгновенно забыт.
Он унес это имя вместе с кассетой наверх.
Запись воспроизводилась минуты три. Из них две с половиной голова Кэйла – Кэйла Хочкисса – говорила, едва умещаясь в кадре. А начала она так: «Слышь, Эверетт, помнишь, когда нам было лет по двенадцать-тринадцать, мы с тобой поезд разукрасили?"
Хаос вспомнил. Они прошли по шпалам до конца пути, до парка, где ночевали составы. Там они достали из карманов аэрозольные баллончики с краской и один поезд разрисовали от колес до крыши, а затем вернулись на ближайшую остановку – ждать его появления. Но на скамейке под навесом их сморил сон, и поезда они не увидели. Кэйл был лучшим другом Эверетта. Наверное, вопрос был рассчитан на включение памяти, и он сработал.
